Верни мне мои легионы!
Шрифт:
Но его желания в данном случае в расчет не шли. Придется остаться здесь и выполнять свой долг.
— Клянусь богами, почтеннейшие, мы призовем эту провинцию к порядку! — возгласил Вар. — И если придется прибегнуть к плети, мы так и сделаем. Германцы должны знать, кто их настоящие господа.
— Слушайте! Слушайте! — громко поддержали его некоторые командиры.
Но нашлось немало таких, которые предпочли оставить слова Вара без внимания. Любопытно, что большинство сторонников Вара прибыли на север вместе с ним в прошлом году, тогда как скептики и молчуны преобладали
«Неужели новички слишком самонадеянны? Неужели я сам слишком самонадеян?» — задумался Вар.
А может, ветераны сурового рубежа устали и разочаровались из-за того, что все застыло на мертвой точке? Вар решил, что дело в последнем. В конце концов, с тех пор как он сюда прибыл, германцы вели себя довольно смирно, даже после того, как он начал приучать их платить налоги. А раз так, почему бы им не превратиться в настоящих подданных Римской империи, если наместник будет продолжать следовать намеченным путем? Не они первые, не они последние.
Кроме того, Вар не сомневался: Август не послал бы его сюда, будь задача невыполнимой. Уж кто-кто, а Август знал толк в подобных делах. А ветеранов можно понять. Усталость и нетерпение заставляют их видеть германцев куда более страшными, свирепыми и упрямыми, чем варвары есть на самом деле.
Вар уже добился успеха. И добьется еще больших успехов. Если Август считает, что он на это способен, значит, так оно и есть.
Германцы порой нападали на целые отряды римлян как будто без малейшего повода. А порой римские воины, бродя по окрестностям в одиночку или по двое, встречали к себе только дружелюбное отношение. Всякое бывало, и никто никогда не знал точно, чего ожидать.
Сейчас Калд Кэлий прогуливался по окрестностям с несколькими товарищами. Конечно, они рисковали, но перед уходом сказали в Минденуме, куда направляются, и прекрасно знали: если с ними что-нибудь случится, варвары за это поплатятся.
Понимали это и обитавшие в окрестностях Минденума дикари. К тому же римские воины вовсе не были легкой добычей. Они даже на прогулку отправлялись в шлемах и с мечами у пояса, хотя и не особо тревожились: на всякий случай и чтобы не искушать германцев.
Трудно тревожиться, когда в разгаре весна, из земли пробивается яркая, свежая травка, а на деревьях красуются глянцевые, блестящие листочки, а не только иголки.
Впрочем, при ясном солнце даже мрачные, темные сосны и ели выглядели не такими угрюмыми. Луга пестрели распустившимися цветами, словно ночное небо — звездами, воздух наполняли сладкие весенние ароматы. На ветвях мелодичными голосами щебетали птицы.
— А что, — заметил Кэлий, заслушавшись звонких трелей черных дроздов, — если бы Германия круглый год была такой, тут, пожалуй, было бы неплохо.
Кэлий был родом из земледельческой деревушки к югу от Неаполя, неподалеку от мыса сапога Италии, где приход зимы означал лишь похолодание и затяжные дожди. Снег там почти не выпадал, даже листву теряло меньше деревьев, чем здесь. И вообще жизнь там отличалась размеренностью и монотонностью. Кэлий по всему
— Да, — пробормотал один из его приятелей, всматриваясь в лес, — в Германии было бы совсем неплохо, не будь в ней германцев.
Остальные расхохотались.
«Интересно, чему они смеются?» — подумал Кэлий.
— Очень верно замечено, Секст, — промолвил он вслух, — дело за малым: истребить всех германцев.
— Не напоминай мне о них, — буркнул Секст. — Ничего себе — за малым! Скольких из нас они еще отправят на тот свет, прежде чем мы с ними покончим?
Солнце спряталось за облачком, и день сразу стал казаться не таким приветливым.
— Да, — вздохнул Кэлий, — людей они еще положат немало. Как ни крути, а драться эти дикари умеют.
Из кустов выскочил зайчишка, перебежал тропу и скрылся в высокой траве.
— Вот так же прячутся и эти поганые варвары, — проворчал Секст, указав вслед зверьку.
— Тут есть разница, — заметил Кэлий.
— Какая разница?
Его приятель, как и многие люди, не любил возражений.
— Зайцы прячутся, не беря с собой копий, мечей и луков, — ответил Калд Кэлий.
Секст хмыкнул.
— Да, тут ты прав. К тому же зайцев едят все, кому не лень. Вот бы кто-нибудь сожрал и всех германцев.
Неожиданно из-за деревьев показался завернутый в плащ германец, и Кэлий шикнул на своих приятелей.
— Тише. Некоторые варвары уже знают латынь. Им ни к чему слышать, что мы о них говорим.
— А почему бы и нет? — возразил другой легионер, помладше Кэлия. — Мы говорим правду: пусть знают, каковы они на самом деле.
— Да потому, — пояснил Кэлий, — что командование строго-настрого приказало не задираться с туземцами. Если выяснится, что мы их оскорбляли, нам мало не покажется.
Легионер помоложе (хотя и сам Кэлий был вовсе не стар) что-то недовольно пробормотал, но умолк. Кэлий поднял раскрытую ладонь, приветствуя германца.
Туземец медленно ответил тем же жестом и, еще медленней, направился к римлянам. Варвар был рослым, худощавым, горделивого вида. Его плащ скрепляла бронзовая застежка в виде зверя, глазами которому служили то ли камушки, то ли стекляшки — значит, германец был человеком видным, хотя и вряд ли вождем. Плащ вождя скрепляла бы застежка из золота или серебра, а еще он обязательно носил бы штаны, тогда как у этого германца из-под плаща виднелись волосатые икры. В руке варвар держал копье, длиннее и тяжелее пилумов — метательных копий, которые захватили с собой Кэлий и его товарищи.
— Мы не хотим ссориться, — сказал Кэлий на латыни.
Потом повторил то же самое, воспользовавшись своими скудными познаниями в германском языке. Ему хотелось верить, что туземец понял его слова.
— Не хотите ссориться? — откликнулся тот. — Тогда уходите туда, откуда пришли.
Латынь варвара была немногим лучше германского языка Кэлия, однако дикарь неплохо соображал. Бросив взгляд сначала на свое копье, потом — на римлян, он быстро прикинул численный перевес и понял: стычки лучше не затевать, иначе придется очень недолго жалеть, что он в нее ввязался.