Верни моего сына
Шрифт:
— Прости. Мы сами ничего не поняли. Надеялись, что она свяжется с нами, как-то объяснит, что все это значит, но… Видно, не настолько мы ей дороги, чтобы тратить время на объяснения.
— И что, вы пустили дело на самотек? Просто смирились с тем, что она вычеркнула вас из своей жизни?
Мать сложила ладони на фотографии и закрыла глаза. Вид у нее был подавленный: брови сдвинулись на переносице, голова поникла, русые волосы, в которых виднелись седые нити, спутались и лежали кое-как. Лера смотрела на нее и совсем не чувствовала жалости. Мать столько нервов и сил потратила на Лию, а в итоге получила то, что заслужила. Наверное,
— А что нам надо было делать, Лера? — вопрос матери прозвучал слишком резко в затянувшейся тишине. — Искать ее? Так мы искали. Но она сменила номер и среди знакомых не появлялась. Мы обзвонили и объездили всех, кого только можно. Кто-то говорил, что она в городе. Кто-то видел ее в маникюрном салоне. В больницах нам ничего не сказали. Мы знали, что она жива, чем-то занимается, куда-то ходит. И от понимания этого нам становилось легче…
Ее речь оборвал неожиданный звонок в дверь. Судя по округлившимся глазам матери, она никого не ждала. Снова раздалась звонкая трель — и не замолкала. Тот, кто стоял на лестничной площадке, видимо, просто не желал отпускать кнопку звонка. Нажимал и нажимал, требуя открыть дверь.
— Кого это принесло в такое время? — растерянно пробормотала мать и бросилась к двери.
Лера кинула взгляд на часы. И правда — почти двенадцать ночи. В такое время нормальный человек не придет без предупреждения.
Послышался щелчок замка и испуганный выкрик матери:
— Лия?!
Глава 30
От неожиданности у Леры подкосились ноги, и она рухнула в кресло, как мешок с тряпьем. Слишком много неприятных событий после такого насыщенного вечера. Хорошее настроение исчезло без следа. Почему-то не удивилась, услышав ее голос. Что-то сестрица чуток задержалась. Сколько времени уже прошло? Почти месяц назад сняла деньги, и почти сразу обратилась к риэлтору. Видимо, Амелия узнала об этом только сегодня, раз не стала ждать до утра.
Сделала глубокий вдох, собираясь с силами, мысленно пожелала себе удачи и поднялась с места. В эту секунду в спальню влетела Лия. Сейчас она больше напоминала взбешенную кошку, чем сестру: вся взъерошенная, напряженная, в глазах — сумасшедший блеск. Руки вперед выставила, пальцы согнула, будто вот-вот ей в горло вцепится. А ведь может. Запросто. Вон как искры летят, еще чуть-чуть, и стены задымятся!
— Ты… ты!.. — выкрикнула Амелия и так дернула головой, что серьги с бриллиантами покачнулись. — Как у тебя наглости хватило! Гадина такая!
— Я — гадина? — спокойно, даже с каким-то ехидством переспросила Лера, глядя ей прямо в глаза. А там целая стихия бушует, расплавленное серебро, готовое обжечь любого, кто попадется на пути. — Ты первая начала эту войну. Думала, я не смогу ответить?
— Немедленно возвращай мои деньги! Где они? Куда ты их спрятала?! — вопила она как ненормальная, переворачивая все, что попадало в холеные пальчики. — Идиотка! — Любимая
— Ну-ну, — скрестив руки на груди, осадила ее. — Вперед, Валерия Фролова! Полиция очень ждет.
Она зарычала, наклонилась и собрала голыми руками осколки. Лера в немом ужасе смотрела, как на ее пальцах появляется кровь и паутинками растекается по острым стеклышкам.
— Лия! — взвизгнула застывшая на пороге мать, но она не реагировала. Крепко сжимала зубы и продолжала собирать осколки. Когда последний оказался в окровавленных ладонях, она медленно поднялась и швырнула их прямо Лере в лицо.
— Ты мне за это ответишь!
Лера успела увернуться, и осколки со свистом пролетели мимо, приземлившись в углу спальни. Амелия в ярости сорвала с себя массивные бусы и запустила ими в сестру. Следом полетели дорогие серьги и туфли. Даже брошь сняла, осталась в одном костюме, который невероятно ей шел. Белые волосы, серый костюм, черная душа — отличное сочетание для той, которая умеет превращать чужие жизни в настоящий ад.
— Про квартиры свои тоже знаешь? — спросила Лера, воспользовавшись минутной передышкой. Сестра сжимала в зубах шпильку и поправляла спутанные волосы. Приятно было наблюдать метаморфозы, происходящие с ее лицом после этих слов: жгучий румянец мгновенно исчез, глаза расширились, забегали, а тоненькие брови изумленно поползли вверх. Она будто и дышать перестала: застыла как изваяние, даже не моргала.
— Я все продала, Лия.
Она снова зубы сжала и чуть не прокусила шпильку. Взвизгнула и со злостью бросила ее на пол. Подскочила и замахнулась, но Лера успела поймать ее руку в воздухе.
— Верни моего сына!
Неотрывно смотрят друг на друга, а воздух искрит. Пахнет смолой и ладаном, — духами Амелии. Если бы взглядом можно было сжечь — от Леры не осталось бы и горстки пепла. Сдавливает запястье Лии и чувствует, как капли ее горячей крови капают на ладонь. Нет, это не кровь, а настоящая лава, бешено обжигает и оставляет на коже уродливые волдыри. Те же самые, что и на сердце. И если бы не надежда вернуть ребенка, от сердца остался бы … уголек.
— Верни моего сына, — каждое слово произносит по слогам, а Лия дергается и вырывает руку. Все происходит как в замедленной съемке. Каждая эмоция на лице сестры отражается отчетливо и ярко, словно кто-то ставит время на паузу, а потом снова нажимает на “play”.
Резко разворачивается и босиком направляется к выходу. Спина напряженная, точно каменная, окровавленные ладони сжаты в кулаки. Лера смотрит ей вслед и потихоньку возвращается в реальность, но кожа на руке все еще жжет, напоминая о столкновении с беснующимся вулканом.
— Лия, детка, постой! — крик матери вспорол тишину и окончательно вернул Леру на землю. В несколько шагов пересекла комнату и бросилась в коридор, который оказался слишком тесным для троих.
— Почему ты за столько лет ни разу не вышла на связь? Неужели тебе наплевать на нас с отцом?
Лия вцепилась в ручку и потянула дверь на себя. На мгновение обернулась и посмотрела на мать взглядом, в котором плескалась злоба. Ничего не ответила. Молча ушла, оставив после себя лишь дымный аромат. Мать обреченно прислонилась к стене и закрыла лицо руками, а Лера щелкнула замком.