Верните моего любимого - 2

Абердин Александр М.

Наконец-то Гектор смог бежать с той скоростью, с которой любил носиться по лесу. Правда, вскоре он был вынужден немного притормозить, так как оторвался от единорогов метров на шестьсот. Приноровившись к их темпу бега, он побежал по дороге весело помахивая хвостом и показывая, что может бежать ещё быстрее, такой он сильный и быстрый. Когда попадались посёлки, Гектор ещё в километре от них начинал громко лаять. Голос у него и раньше был очень громким, а теперь и вовсе стал громовым, отчего им сразу же уступали дорогу даже всадники, скачущие на лошадях.

Они замирали на обочине и с удивлением смотрели на такое чудо - четвёрка единорогов скачет вслед за громадной собакой,

закованной в стальные доспехи. Стражниц на единорогах им хоть изредка, но всё же доводилось видеть, но вот такого огромного пса - никогда. Ещё больше люди удивлялись при виде феи в чёрной, кожаной, мужской одежде. За пределами княжества феи всегда путешествовали надев на себя длинный, магический плащ-пелерину из чёрного сукна с большим капюшоном. Только так, опустив капюшон до подбородка, они могли отгородиться от жестокости внешнего мира, чтобы не страдать в пути. Во время путешествий они боялись смотреть по сторонам и полностью доверялись единорогу. То, что Лаурика отважилась поехать с Гектором в Реньяр, было сродни настоящему чуду, но она, по словам Аркталии, была самой отважной из всех фей.

За полтора часа всадницы домчались до Реньяра и в самом конце пути Гектор упёрся бронированным носом в большую фермерскую телегу. Та стояла на правой стороне дороги и никуда не ехала, а поскольку по встречной полосе дороги тоже никто не ехал, но уже выезжая из города, пёс трусцой побежал вдоль длинной вереницы остановившихся телег, повозок и даже карет, пока не наткнулся на диво дивное, красно-белый полосатый шлагбаум, перегородивший всем дорогу в город. Ближайшая к нему повозка остановилась метрах в десяти, прямо перед белой чертой намалёванной на брусчатке.

За шлагбаумом, в пределах города, также стояла длинная вереница повозок, что привело Гектора в искреннее недоумение, разгар рабочего дня, времени-то всего начало третьего, а дорога, эта транспортная магистраль, кормившая город Реньяр плодами фермерского труда, перекрыта шлагбаумом. Из караульной будки справа от дороги, даже через закрытую дверь слышалось громкое чавканье и негромкий гомон мужских, сиплых голосов. Гектор подошел к двери, поскрёб её когтями, в ответ ноль эмоций и тогда он зычно рыкнул:

– Эй, служба, харэ ряшки наедать! Подымай шлагбаум!

Из-за двери донеслось насмешливое:

– Чего-чего подымать?

– Бревно, твою в душу мать, говорю!
– Рявкнул Гектор уже погрубее и погромче - Красное, в белую полоску. Которым вы перегородили дорогу.

Ему ответило сразу несколько голосов:

– Да, пошел ты! Мы обедаем! Постоите!

– Нет, вы точно охамели, мужики.
– Попытался воззвать к порядку местных стукарей Гектор - Вы, чо, блин, в Москве стажировались, что ли? Это там тоже от таких придурков проезда нет. Быстро открывайте дорогу или я сам подниму ваш шлагбаум и заброшу его куда-нибудь к чёртовой матери если не дальше. Вот тогда вы сможете спокойно жрать с утра и до ночи.

За дверью раздался весёлый и непринуждённый смех сопровождаемый фразой следующего содержания:

– Ну-ну, попробуй! Наше брёвнышко от таких умников, как ты, магией защищено, так что сиди в своей телеге молча и жди, покудова мы обедать не закончим. А если тебе так не терпится, то езжай к другому пропускному пункту, олух нетерпеливый, а мы торопиться не будем.

Гектор хохотнул и подошел к шлагбауму. Бревно было не очень уж и толстым, каких-то двадцать сантиметров. Пёс не стал заморачиваться с его подъёмным механизмом, противовесом у которого служил пробитый сбоку чугунный котелок с камнями, цепью и замком. На виду у собравшейся публики он широко открыл пасть, которую

не зря прозвали крокодильей, примерился к брёвнышку, для начала слегка куснул его. Древесина была хотя и прочной, всё же не крепче зубов, а потому Гектор цапнул его, что было силы в челюстях, а уж силы в них имелось столько, что он смог бы откусить ногу и слону.

Послышалось громкое "Хрумк" и шлагбаум упал на дорогу. Гектор ухватил конец шлагбаума зубами, подбежал краю дороги, легко таща брёвнышко его за собой, резко мотнул головой и красно-белая деревяшка улетела далеко в кусты, после чего вернулся к своим всадницам, едва сдерживающимся, чтобы не расхохотаться и рявкнул:

– Проезд открыт, можете проезжать, станичники!

Открылась дверь караулки и небритый детина, одетый в синий, поношенный мундир, отделанный некогда белым, а теперь серо-бурым от грязи галуном, истошно завопил:

– Ваше благородие, какая-то собака сожрала загородку!

Верзила посторонился и выпустил наружу второго амбала, тоже одетого в синий мундир, но уже с погонами и нашивками на рукаве, да, к тому же со стальной кирасой, местами покрытой ржавчиной и пятнами жира. Это был, судя по всему, офицер городской стражи. Он держал в руках обнаженный меч, также покрытый пятнами ржавчины. Офицер выскочил наружу, замахнулся мечом и оторопело замер, увидев перед собой пса ростом с невысокую лошадёнку, закованного в сверкающую в ярком свете саноса броню.

Гектор стремительно двинулся вперёд и, громко клацнув челюстями, перекусил меч возле самой гарды. Откушенный клинок со звоном упал на мостовую, офицер превратился в каменное изваяние, а огромный пёс, повернувшись наискосок, подняв заднюю лапу, принялся мощной струёй смывать пыль с офицерских ботфортов, причём большая часть остро пахнущей жидкости попадала как раз в ботфорты. Попутно он громким, насмешливым голосом внушал городским стражам следующую прописную истину:

– Если вы, козлы драные, ещё раз перегородите дорогу, ведущую в Урочище Синих Скал, то поверьте мне, не видать вам и вовек ни зерна из пшеницы, обмолоченной атласными бальными туфельками фей, этих самых прелестных созданий в Кружевах Камюра, ни муки из него смолотой, ни хлеба из неё испечённого, да, и сами феи больше ни разу не улыбнутся ни одному мужчине, живущему в этом жалком, пыльном городишке, которому королева Аркталия Руавирская дала, как и всей вашей провинции, которая названа в её часть, чистейшую целебную воду. Запомните хорошенько слова Гектора, рыцаря косматого образа, и передайте другим. А ты, обоссанец, возьми за правило каждый день хорошенько драить кирасу и меч, и, заодно, сделай людям одолжение, научись правилам элементарной вежливости.
– Он с головы до пят оглядел бледного, как полотно, офицера, штаны которого изрядно вымокли как снаружи, так и изнутри, и повернувшись к своим спутницам, радостно продекламировал им стихотворную мудрость: - Хорошо быть кисой, хорошо собакой, где хочу - пописаю, где хочу - покакаю.

Презрительно шаркнув задними лапами по брусчатке в сторону всё ещё офицера, Гектор пересёк городскую черту и с гордым, независимым видом вошел в Реньяр. Вот тут-то крестьяне, которых он на манер Королевы обозвал станичниками, и грохнулись от хохота, а офицер городской стражи с изрядно подмоченной репутацией, мгновенно побагровел и ретировался в караулку, захлопнув за собой дверь, из-за которой тут же донесся его возмущённый, истошный рёв:

– Мерзавцы! Сейчас я вам покажу, как устраивать пирушки в честь дня рождения на службе! Вы хоть представляете себе что было бы с нами всеми, если бы это был не пёс-рыцарь, а Великий герцог? Вот что было бы тогда?