Верните вора!
Шрифт:
— Это ты… это вы… это не я! — взвыл уязвлённый в обе почки сразу недавний торговец аладдинистыми тапками. — Вы во всём виноваты! Вы меня втянули, напоили, бросили, заставили пойти за этой порочной женщиной, возлечь с ней и… и… Я не виноват!
— О, так там что-то было?! Колись, братан, и какова эта корова в постели? Попробуй муа-муа, попробуй джага-джага…
— Чего он хочет от честного мусульманина?! — взвизгнул Ахмед, бросаясь на колени перед невозмутимым Ходжой. — Зачем говорит обо мне, что я «джага-джага»
— А Зейнаб? — напомнил домулло.
Ахмед начал биться узким лбом об землю так, что из ковра полетела пыль. Его трудновоспроизводимые вопли и стенания в целом сводились в одну простенькую тему: да, он пришёл куда-то с какой-то женщиной, они разделись, она разлила вино на две пиалы, отвернулась зевнуть, а он, видимо, возможно случайно, не думая, для смеха поменял пиалы местами. В результате чаровница рухнула, не допив до дна. Башмачник умудрился вспомнить, что его ждут дома, и, наскоро во что-то одевшись, на автопилоте добрался до базара.
Больше он не помнил ничего вплоть до сегодняшнего утра, когда его дражайшая супруга устроила допрос тем, кто в четыре руки толкнул его на путь греха. И хотя самого факта прелюбодеяния вроде бы зафиксировано не было, но могучая Ирида была решительно настроена найти дом, где поселилась мошенница Зейнаб, и уточнить всё из первых уст. Что-то вроде тихого разговора в туалете между нами, девочками. Для чего она надела кольчугу и шлем, опоясалась саблей и дала малышке настоящий ножик, а уходя, пообещала ему вернуться, дабы сравнить две версии произошедшего со слов обеих сторон, непонятно…
— Нам пора, — заторопился Лев. — Кончай болтовню, пошли их искать, пока там мама с дочей гору трупов не наваляли. Эта мелкая Рэмбо пол-Бухары перережет и не поморщится…
— Не смей клеветать на моё невинное дитя! — тигром бросившись на Оболенского, взревел Ахмед.
Насреддин, задумчиво качая головой, позволил этим двоим помесить друг друга и выпустить пар. Но уже через десять минут три «красавицы» в непроницаемых чадрах настырно выспрашивали базарных торговцев, где остановилась недавно приехавшая мошенница Зейнаб?
Развязанные Рабинович с эмиром тоже изо всех сил рвались на диверсию, но Ходжа проявил похвальное благоразумие, оставив обоих охранять палатку. Белый ишак воспринят это как знак уважения и доверия, встав у входа, грозно раздувая ноздри и скаля крепкие зубы. Наш серый герой сначала надулся, но, поразмыслив и прикинув, что к чему, вдохновенно изложил на ухо товарищу самую примитивную (а чем шайтан не шутит!), действенную идею. Хозяева ушли, в палатке никого, помещение полно ходового товара, так в чём проблема? Кто сказал, что два осла (один получивший высокое дворцовое, а другой практичное уличное воспитание) не сумеют наторговать на горстку овса и пару морковок?.. Эмир и Рабинович стукнули копытом о копыто и ударились в бизнес…
А три разноформенные ханум (не очень удачное выражение, но как сказать, если одна
— Ай, как хорошо идут, красавицы! Носок тянут, шаг печатают, грудь колесом, подбородок вверх! У меня верблюдица была, тоже так ходила…
— Вах, какой красивый, нежный, стройный девушек сразу три! Зачем туда-сюда пешком ходишь, э? Скучаешь, наверно, да? Давай со мной ты все три познакомишься, никому скучно не будет! Я тебе такое покажу, ты такое ни с одной линейкой не видел, мамой клянусь!
— Вай мэ, куда вы идёте, бесстыдницы? Где ваши мужья, что отпустили одних так нагло ходить по базару? И главное, что совсем ничего-ничего-ничего у меня не купив!
Героической троице с величайшим трудом удавалось сохранять спокойствие.
Собственно, если бы не Ходжа, так Лев непременно бы съездил по зубам узбекскому купцу, обозвавшему его верблюдицей, а Ахмед почти сцепился с персиянином, угрожавшим «линейкой». Домулло твёрдой рукой навёл порядок в отделении и заставил обоих товарищей, скрипя зубами, продолжить движение. Наводящих вопросов теперь никому уже задавать не приходилось — уличные мальчишки орали на весь базар, что в ближайшем караван-сарае могучая женщина учинила драку с безобразиями!
— Зачем они такое врут о моей нежно любимой супруге? Она просто пошла поговорить с Зейнаб, мирно, чисто по-женски, как сестры…
— Ага, и мирно, чисто по-женски, за разговорами подожгла караван-сарай!
— Лёва-джан, нельзя его так пугать, — упрекнул Насреддин, поддерживая под локоток обомлевшего башмачника. — А ты не подгибай ноги, как перепуганный баран, которого рано утром не до конца проснувшаяся гадюка сонно лизнула в курдюк!
В попытке мысленно нарисовать себе эту картину Ахмед даже несколько ободрился и ускорил шаг, а за ближайшими домами действительно поднимались к небу клубы чёрного дыма. Пару минут спустя нашим героям уже пришлось проталкиваться сквозь плотные толпы народа, сбежавшегося смотреть на пожар. Слышались тревожные крики, сновали люди с вёдрами и кувшинами, все беспокоились, как бы огонь не перекинулся на соседние дома.
Это только кажется, что глинобитные дома плохо горят, на деле пламя в считаные часы охватывает целые кварталы! Специально выделенных пожарных частей тогда ещё не существовало, и пожар бездарно пытались локализовать перемазанные грязью и сажей городские стражники Шехмета. В принципе каким-то чудом они умудрялись не давать огню расползаться, но главное здание было безвозвратно потеряно — оранжевые языки пламени били из всех окон и щелей.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ