Верное сердце
Шрифт:
Почти сразу после ритуала она научилась обращаться нетопырём. Кортлеус и Ахайра учили её летать, а также избегать её собственных грифонов, что последние месяцы активно патрулировали горную местность. Оглянув двор со своего балкона и убедившись, что зевак нет, она встрепенулась, обернулась крылатым созданием, подхватила лапами драгоценные туфли и полетела прочь от дворца.
Летела долго. До сих пор не помнила, где находится убежище. Дважды натыкалась на грифоньих гонцов. Звери гневно стрекотали, явно видя её в тёмное время суток, но наездники поторапливали домой. Выполнение задания или желание поскорее лечь в постель —
Убежище Нарнетт нашла только поздним утром. Приземлилась неудачно, едва не влетев в оконный проём и не поранив крыло о разбитый десятилетия назад витраж. Безымянный высокогорный монастырь пришёлся ей и её спутнику по вкусу, здесь не было ни отшельников, ни диких животных, даже военные патрули объезжали и облетали монастырь вокруг, ибо находился он с географической точки зрения на тупиковом плато. Девушка преобразилась, укуталась лохмотьями, почесала руку — появилась царапина.
— Заживёт, — послышалось из ниоткуда.
Нара повернулась. Из проёма окна выскочил Мэльдан в чистом, незатёртом сюрко под цвет рыжей шевелюры и брэ тёмных тонов. Бледный, словно мертвец, глаза всё также серы, но наполнены лопнувшими сосудиками. В остальном он походил больше на человека, чем на иную сущность. За исключением эмоций. После ритуала он стал ещё менее эмоциональным, чем она. Ему требовалось больше времени, чтобы вернуть «человеческое».
— Подожди здесь. Я переоденусь.
— Слушаюсь, ваша светлость.
Внутри убежища двое пытались создать целое хранилище из личных вещей, какие они понемногу утаскивали в когтях из собственных покоев. Каждый собирал целый гардероб, словно остаток жизни должен был провести на балах, пирах и так нелюбимых Нарой приёмах.
Она выбралась также, через окно. Двери монастыря были заколочены, лишняя защита от посторонних, а разбитый витраж выходил на ту сторону, где в принципе не появлялись живые. Мэльдан стоял у вершины склона, смотрел вдаль. Герцогиня прошипела, барон обернулся. Нарнетт сделала реверанс и покрутилась на месте. Бархатное платье тёмно-фиолетового цвета к подолу становилось цвета фиалки, а ниже — наливалось багрянцем, словно одеяние целый год держали подолом в бочке с кармином. Вырезы на рукавах и оголённые плечи давали пока чуждое, но знакомое ощущение свободы. Небрежно собранные ободком, что напоминал корону в виде нимба, волосы были более не рыжыми, но тёмно-фиалковыми, под цвет платья. Секрет этой метаморфозы девушка так и не разгадала.
— Ты сказала, — Мэльдан вновь стал рассматривать даль, — что мы будем защищать наше герцогство. Но как это сделать без пополнения?
— Не нужно пополнение, — она медленно бродила позади него, рассматривая горы впереди и мелькающую на севере вершину Манробай о двух пиках. — Нужны твёрдые и волевые решения. Цикл прервётся.
— Опять интуиция подсказывает? — проговорил он.
— Интуиция молчит, Мэльдан. Теперь рассуждает только разум. После ритуала я думала, что мы разучились любить. Действительно стали чудовищами. Но воспоминания о прабабушке и тёплом, хотя и отстранённом отношении остальных ко мне, особенно Кортлеуса и Кибеана, дали понять, что не всё умирает в вампирах. Мы неправильные. Даже Абалтун понимал это, хотел изучить нас. Но он хотел изучить во имя своих
— Это догадки, — Мэльдан по привычке достал из внутреннего кармана трубку, поджёг, попытался закурить, но лёгкие его не работали, потому трубка просто болталась во рту.
— Эти догадки можно будет проверить, — Нара встала рядом, пыталась выцепить взглядом точку, так интересующую спутника. — Теперь, дорогой друг, нам нужно соблюдать здесь покой.
Девушка обвела рукой вокруг и продолжала:
— Теперь у меня два герцогства. Второе не значится на картах, но значится в моём сердце. Остывшем, омертвевшем, но всё ещё моём.
— Впереди целая жизнь, Нарнетт, — он взглянул на неё, казалось, во взгляде мелькнула какая-то искра, но не магия, а огонёк эмоций. — Чем же мы будем заниматься помимо защиты твоих земель?
— Постараемся узнать судьбу моей семьи. Я жду весточку от Кэрвдона, он послал людей на другой материк, где пропали родные. Возможно, зимой нас с тобой будет ждать путешествие.
— А пока?..
— Танцы. Каблуков не было. Только туфли, — сказала она, подтянув платье и показав новую обувь.
— Твоя тяга к танцам всё сильнее и сильнее. Ещё неделю назад босиком танцевала.
Нара вытянула руку вперёд, приглашая старого друга на танец.
— Будем танцевать, пока не вернём себе самих себя, — прокомментировала она своё приглашение. — Возможно, когда вернёмся ко двору, начнём петь.
Мэльдан подошёл, взял её за руку. Они сошлись в вечном танце: правая её рука вытянута, находится в левой руке партнёра; левая прижата к собственному телу в локте, как и у него правая, ладони сомкнуты в замок. Имея богатый опыт после переселения сюда, они научились избегать ямок в каменной кладке у стены сооружения. Она подпрыгивала, он перескакивал. Но где-то внутри своей головы Нарнетт понимала, что фальшивить будут ещё очень долго, ведь организм был приспособлен для других целей.
Не было у этих двоих музыкального аккомпанемента. За музыку отвечали птицы, что нашли Нару после гибели хозяина и поселились в чердачных помещениях монастыря. Округу наполнило оживлённое щебетание, стрекотали дрозды, заливались хором соловьи и разноцветные щеглы. Подпевала им дерзкая ворона, наверное, самое неприятное, что могло поселиться здесь. Хотя бессердечным было всё равно.
— Всё же, что-то мне досталось от тебя, старик, — прошептала Нара в плечо партнёру, глядя на наполненные пернатыми музыкантами карнизы и фриз с изображением ликов святых.
Нарнетт не требовались ни сон, ни еда, ни вода, ни интимная близость. Она была никем и всем одновременно. Заключив союз со своей второй сущностью, ей удалось собрать из себя что-то иное, не герцогиню, не монстра, но иное создание, выше общепринятого понимания. Могла ли она вернуть себе человеческий облик и дожить обычную жизнь? История весьма туманна, когда описывает перипетии чьей-то жизни. Но не тогда, когда разговор заходит о личности. Она не могла видеть сквозь туман, не знала дальнего пути, а потому стремилась вверх, посмотреть на ситуацию с высоты птичьего полёта. Настоящая герцогиня, решила для себя Нара, должна быть именно такой: хищницей, что наблюдает за окружающими из недоступного места. Ожидал ли её покой? Решала только она.