Верность и Ложь

Хейс Роберт

– Вы нет, а вот они умрут, – прорычал Килин и бросился на троих мужчин.

Какая-то часть Килина – довольно большая часть – понимала, насколько глупо нападать на троих мужиков, особенно когда у двоих из них есть щиты. Но он был зол, а правильные решения в гневе ему не давались.

Он остановился перед первым солдатом, отскочил влево и обеими саблями рубанул по щиту. Солдат, крякнув, выдержал удар, и сам ткнул из-под прикрытия. Килин уже увернулся и набросился на второго солдата, и снова обеими саблями ударил в щит. Этот солдат оказался чуть смекалистей – он отпрянул назад, пока Килин был

выведен из равновесия, и капитан от этого споткнулся. И вместо усиления атаки оба солдата встали перед адмиралом, держа оборону.

Восстановив равновесие, Килин понял, что у него есть шанс сменить своё глупое решение. К несчастью, кровь по-прежнему бурлила, и к тому же сейчас он чувствовал себя ещё и униженным – а это не приводит к рациональным поступкам. И он снова бросился на троих мужчин.

На этот раз один из солдат тоже бросился в атаку, Килин столкнулся с его щитом и грохнулся на палубу. Откатился, как раз когда что-то острое вонзилось в дерево там, где он приземлился, и вскочил на ноги с обеими саблями наготове. Один солдат упал и теперь быстро поднимался, а второй вытаскивал меч из доски палубы. Адмирал шагал вперёд, чтобы вступить в бой.

Килин прыгнул вперёд и напал на солдата, вытаскивавшего меч – тот отразил удар яростным взмахом щита, отбив один из клинков Килина, но второй скользнул по щиту и оставил неглубокий порез на бедре солдата. Что-то попало солдату в руку за щитом, и он взревел от боли. Килин не терял времени, сильно взмахнул одной саблей и отсёк солдату руку по локоть.

Тот упал на палубу, катаясь и крича, а Килину пришлось отражать сильные удары адмирала, пока второй солдат защищался щитом. Но теперь шансы улучшились – два к одному было похоже на то, что они на стороне Килина.

Сделав ложный выпад вправо, Килин метнулся влево и вскочил на ближайший релинг. Бросившись обратно в бой, он рубанул саблями по второму солдату, который всё ещё поворачивал голову к летящему противнику, и тот рухнул на палубу, заливая всё кровью из глубокого пореза на шее. Килин закончил свою броскую атаку, приземлившись на палубу, поскользнулся на луже крови и тяжело свалился наземь.

К тому времени, как он очухался от неудачного приземления, адмирал уже стоял над ним, указывая кончиком клинка Килину в сердце.

– Пираты… – сказал сартский офицер, а потом его глаза закатились, и он рухнул вперёд. Килину удалось отодвинуться до того, как адмирал упал, и его меч лишь царапнул его грудь, а не пронзил сердце.

Закряхтев, Килин оттолкнул адмирала, поднялся на ноги и оказался перед Дрейком Моррассом с тремя пиратами. Товарищ Килина по капитанству выглядел бледным и окровавленным, но его глаза ярко блестели, и золотой зуб сверкал во рту.

– Жизнь за жизнь, капитан, – сказал Дрейк, тяжело дыша. – Похоже, всё-таки ты остался мне должен. Этот вроде выглядит важным.

– Адмирал, наверное, – согласился Килин, прикончив солдата с отрубленной рукой. – Как остальной корабль?

– По большей части взят. В трюмах небольшое сопротивление. Ничего, с чем бы мы не справились. Впрочем, ради этой победы мы многих потеряли, и моя команда потеряла больше твоей.

Килин скривился от боли в груди и прислонился к ближайшему релингу. Звуки битвы уже стихали, но их место занимали

крики умирающих. Люди кричали, плакали, а некоторые даже молились. Палуба военного корабля была залита кровью и усеяна телами. Палуба "Фортуны" выглядела примерно также. Ещё только предстояло подсчитать потери с обеих сторон , но даже если Сарт потерял больше, у них имелось больше людей, которых можно потерять.

– Если мы будем с ними сражаться, то нам нельзя терять так много людей в каждом бою, – сказал Килин. Даже на его слух его голос звучал устало.

Дрейк прислонился к релингу возле Килина. Он баюкал сломанную руку и выглядел жутко.

– Так значит, ты в деле? Встаёшь на мою сторону, а не на сторону Таннера?

– Я никогда не вставал на сторону Таннера, – прорычал Килин.

– Это не ответ.

Килин взглянул на Дрейка, потом на кровь и на тела на палубе. До того, как они закончат, случится ещё много сражений вроде этого, но сейчас он не видел другого способа наложить руки на карты Дрейка, и только так он мог получить своё возмездие.

– Ага, – сказал он с улыбкой, которая наполовину была гримасой. – Я в деле. Пока мне не придётся называть тебя королём.

Часть 2. Влажные ветры, суровые моря

Тебе нужно средоточие власти, сказал Оракул

Сев'релэйн подойдёт, сказал Дрейк

Да, думаю подойдёт, сказал Оракул

Глава 16. Фортуна

Дрейк сидел и глазел на бескрайнюю синеву, пока его тыкал и колол корабельный доктор. Когда док попытался поднять его руку, Дрейк застонал от слепящей боли и стиснул зубы, чтобы не заорать вслух. Последнее, что нужно команде, это увидеть своего капитана лепечущей развалиной, а не бравым героем, каким они его считали.

Всю ночь и большую часть утра они мирно дрейфовали, слишком далеко, чтобы встать на якорь, и слишком помятые, чтобы идти под парусом, пока не решатся насущные вопросы. Три корабля, связанные друг с другом, представляли бы собой странное зрелище, если было бы кому на это посмотреть, вот только шансы, что кто-нибудь здесь окажется, были невысоки, а то и ничтожны. Надо было поднимать паруса, и как можно скорее – море могло казаться бесконечно голубым и спокойным, но облака уже собирались темнеть, а Дрейку вовсе не улыбалось попасть в шторм в нынешнем состоянии кораблей и команд.

– Она сломана, – проговорил, наконец, док.

– А разве я не сказал то же самое буквально несколько минут назад? – резко ответил Дрейк таким тоном, от которого могло молоко свернуться.

– Несмотря на ваше экспертное заключение, я решил взглянуть сам. – В голосе дока звучали нотки вызова, глаза сверкали, так что Дрейк решил заткнуться и дать человеку выполнять его работу. – Не слишком плохо, но нам придётся перевязать её.

– Давай.

– Будет больно.

– Уже и так пиздец как больно. Давай.