Вернуть Боярство 10
Шрифт:
Но тянуть и пререкаться мой должник не стал. Да, пусть подобная трата этого ресурса тоже едва ли могла считаться разумной — на одних паразитных потерях энергии долга уйдет едва ли не больше, чем будет того усиления, но это лишь процентов десять от общей массы. И в данном случае — более чем достаточно…
Моя резко вспыхнувшая мощью аура пришлась как нельзя кстати — хлыст, сотканный из десятка различных заклятий и несущий в себе куда большую угрозу, чем её первый удар, был нацелен на атаку не по физическому телу, а по ауре. Доспех подобную атаку выдержал с честью, прикрыв меня и на этом
Синие, желтые и оранжевые молнии, окаймленные по краям фиолетовыми, ударили с ночных небес вниз, прямо по демонице — и на этот раз то была атака не Аристарха — Старшего Магистра, а Пепла — Архимага. Сейчас моя рациональность и весь мой опыт нынешней жизни словно бы потеснились, посторонились, уступая место тому, древнему воину-волшебнику — и пусть и там, и там был я, но разница была весьма велика. Сейчас я не пользовался опытом себя-прошлого — на короткое время я именно стал прежним собой.
Не успели раскаты грома и полыхание молний, ударивший по кокону искажений пространства вперемешку с лиловым пламенем, отзвучать и остыть, как я сорвался с места. Поступь Молний в этом моем исполнении ни шла ни в какое сравнение с тем, что я показывал недавно — я стал в несколько раз быстрее, и враги оказались вновь застигнуты врасплох.
Мне навстречу ударил вал из черепов — различных размеров и форм, материальных и сотканных из чистой энергии, несущих в себе различные проклятия и чистый некрос, что сам по себе является ядом для всего живого — если ты сам не чернокнижник, естественно. На этот раз это была определенно высокая и тонкая магия — сочетая различные подходы и варианты, она была рассчитана найти брешь, уязвимость в защите врага, и уже после этого навалиться туда всей мощью, уничтожая и разрушая…
Вот только вспыхнули багровые и фиолетовые разряды, окатило тело золотом, распахнулись крылья желтых молний — я переплетал и сочетал свои истинные силы в десятках различных комбинаций, чередуя их в разных последовательностях, так, как я никогда ещё не делал в этой жизни. Усиль одну, чуть ослабь другую, добавь третью — и с минимальным расходом маны разрушаешь одну волшбу врага. Измени последовательность и дозировку маны — распадается второй слой чужих чар. А затем третий, четвертый, пятый…
Я делал это на немыслимой, невероятной для себя скорости. Волшба творилась легко и быстро, комбинации молний менялись быстрее, чем творились карточные фокусы у балаганных факиров — я даже не подозревал, что способен на такое… И это работало! Архилич, грозное порождение некромантии, в которого вложены громадные силы и ресурсы на его создание, мертвый чародей, обладающий огромным опытом и мастерством в родной стихии, швырял в меня потоки чар-заготовок — то, что сплетал сам, и то, что высвобождалось из его артефактов, поток призрачных черепов, что тоже оказался порождением артефактной магии, давил и стремился остановить, сбить меня с шага — но всё было напрасно.
Четыре с половиной секунды — и я, потратив маны на порядок меньше своего врага, оказался прямо перед ним. Сметя все его попытки напасть, нивелировав все заготовки и сделанные заранее
Он попытался бежать. Архилич, в отличии от тупой низшей нежити, обладал полноценным интеллектом — и как всякий его обладатель был прекрасно знаком с концепцией страха. Понимал, тварь, что тот, кто играючи сокрушил все его козыри, точно способен оборвать его пусть не слишком комфортное, но зато вечное существование, и стремился избежать этого всеми силами.
Ведь в отличии от многих других видов нежити, Архилича никто в здравом уме не будет создавать насильно. Такое существо, наделенное изрядным колдовским могуществом и интеллектом, рано или поздно найдет способ сбросить подчиняющие его оковы и вырваться на волю, отомстив сотворившим с ним такое… Потому Архиличами становились чаще всего добровольно. Те безумцы, что готовы были ради вечности, не достижимой для них иными способами, согласиться на ущербное существование живого трупа, лишенного всех радостей жизни. И они, подобные монстры, своё подобие жизни весьма ценили.
Земля под ногами нежити мгновенно разверзлась, поглощая оживший скелет в доспехах. В одно мгновение Архилич оказался в десятках метров от меня, удаляясь всё дальше и погружаясь всё глубже. Позади уже рвалась вперед, пуская впереди себя потоки волшбы, гостья из Инферно, а где-то сбоку ощущались завершающие такты заклятий третьего врага — но они опаздывали, безнадежно опаздывали, понадеявшись на то, что их союзник сумеет сковать меня боем на достаточный для них срок…
— Разверзни Небеса, Копьё Небесных Скорбей! — зло улыбнулся я, бросая мысленным импульсом фразу-активатор.
Ослепительно-белый разряд молний расколол ночь на миллион осколков, на несколько мгновений властно отодвинув полноправную хозяйку-тьму. Концентрированная мощь магии Молний и Света, соединенные воедино в самый мощный из доступных мне сейчас инструментов для борьбы с нежитью, била быстрее мысли, быстрее всех возможных пределов реакции — земля в десятках метров от меня буквально вскипела, обращаясь фонтаном кипящей лавы.
Мой удар был воистину страшен. Бей сейчас Аристарх, и я бы едва ли сумел бы сплести столь искусное полотно чар в столь краткие мгновения, что были отпущены мне. Я бы не сумел столь тонко и изящно воедино силу своих Молний и магию Света, не смог бы обратить столь всесокрушающей мощью яростной атакующей стихии течение маны, не сумел бы ни за что в один удар прикончить ощетинившуюся защитными заклятиями удирающую могучую тварь…
Но я дал волю Пеплу, а вот он, достигший ранга Великого Мага ветеран бесчисленных сражений, воин-волшебник, прошедший горнило множества битв и врагов и посвятивший всего себя только одному — искусству как можно более эффективно убить ближнего своего, подобное сделал играючи. В потоках эфира, на волнах чистой маны разнесся безмолвный, не слышимый неодаренным вопль боли и ужаса от осознания окончательной, бесповоротной гибели Архилича — ведь тяжелее всех умирать тем, кто рассчитывал жить вечно…