Вернуть дракону крылья

Майер Жасмин

В черных тучах, окруживших нас, молнии сверкали беспрерывно, а с ними грохотала гроза.

Я с детства их боялась. С возрастом полегчало, ведь и спрятаться от стихии в нашем мире было проще: под крышей, за хорошими окнами и дверьми. А теперь же я оказалась даже не в поле, как в тот первый раз, а прямо в небе.

В самом сердце грозы.

Очередной раскат грома ударил так резко и громко, что от страха я отпустила шипы и зажала уши руками. Эрик снова моргнул и внезапно широко распахнул

глаза, глядя сквозь меня.

В тот же миг за его спиной я увидела серого дракона, который не испугался грозы. Его серебристое дыхание было так похоже на очередную молнию, когда яркий белый свет осветил тучи.

Эрик шевельнулся, отдавая приказ дракону, и тот резко взял в бок, уходя с линии огня. А я схватилась пальцами за шип, но скользкая от крови ладонь соскользнула.

Мне не стоило отпускать их. Время было упущено.

Зрачки Эрика расширились. Он вовремя протянул руку, одной по-прежнему держась за другой нарост. И схватил меня.

Опоры под моими ногами не было, я висела в воздухе, пока наш дракон разворачивался, а Макон позади нас готовился выдохнуть пламя, погубившее Дорма.

Предплечье горело огнем, а мои влажные от крови пальцы выскальзывали.

Я так устала бояться.

— Нет, — процедил Эрик, разжимая вторую руку и обхватывая дракона бедрами. — Я не дам тебе упасть! Нет, Рин! Держись!

Макон выдохнул пламя.

Не полагаясь на всадника, который внезапно перестал отдавать приказы, наш дракон запаниковал. Дернулся и подставил под серебристое пламя собственный хвост.

Он был порождением земли, только это его и спасло. Дракон остался жив, даже когда начал стремительно падать.

В ушах засвистело от ветра. Волосы попали в глаза. Я слышала, как Эрик кричит и как цепляется за мои влажные скользкие руки.

В какой-то момент они разжались.

И я ощутила полет. Свободное падение. Молнии били наперебой, но я больше не слышала грома. Стояла абсолютная оглушающая тишина.

А потом и тучи исчезли. Унялся ветер, а воздух стал густым, как холодное соленое море. Он подхватил меня волной, и я спружинила всем телом о какой-то невидимый батут. И так и повисла в воздухе.

Вокруг ничего не было. А я то ли висела, то ли лежала в центре этой... Пустоты.

Коснулась дрожащими ладонями этого упругого нечто и поднялась на ноги. Было странно идти, не видя ничего под собой и не видя ничего перед собой. Тьма вдруг тоже поблекла, мир стал оттенка выгоревших на солнце камней.

Может быть, Макон все-таки попал в меня?

Еще шаг и какое-то размытое далекое пятно вдруг оказалось рядом. Это была статуя Дорма.

Я коснулась ее, и камень начал трескаться под моими руками. Куски породы откалывались и моментально исчезали.

Я запомнила Дорма коротышкой

с бронзовыми волосами, но сейчас, когда камень осыпался, передо мной оказался совсем другой мужчина. Вся левая сторона его тела была испещрена черными странными татуировками: они жили своей жизнью, то и дело создавая новые узоры на его коже.

А еще мы вдруг были больше не одни.

Вокруг нас молчаливыми свидетелями стояли прислужники. Бледные, похожие скорее на тени, чем на самих себя, но это точно были они.

— Наконец-то, Марина, ты здесь, — произнес мужчина.

— Где здесь?

— Это Безвременье. Пустота, называй как хочешь.

— А вы кто?

Он улыбнулся, сверкая ярко-синими глазами.

— Я выбрал и привел тебя сюда. Мое имя Гийлир.

«Этому миру лучше знать, зачем ты здесь» и «Гийлир никогда не ошибается», вспомнила я слова Эрика. И уставилась, должно быть, квадратными глазами на мужчину передо мной.

— Гийлир?...

— Тот, кто заключил первое соглашение с драконами и наделил их властью над стихиями, — продолжал он. — Это не мой настоящий облик, но я решил, что так тебе будет легче.

Не сказала бы. Я еще не отошла от идеи, что веду разговоры с… целым миром? Сердцем этого мира? Создателем?

— Я тот, кому на самом деле подчиняются стихии этого мира, — ответил он, вторя моим мыслям.

Ну, разумеется.

— И зачем вам я?

— Вообще мне нужен Эйреконлагос…. Эрик, — исправился он, видя мое изумление. — Ты зовешь его Эрик. Вы, смертные, любите все упрощать.

Так вот оно какое, его настоящее имя, которое я не смогла бы выговорить… Ни черта себе.

— Эрик должен разрушить Сердце.

— Он не станет этого делать, — покачала я головой.

Гийлир улыбнулся.

— Позволь напомнить, что теперь ты здесь со мной, в Пустоте. А для него ты теперь мертва.

Он взмахнул рукой и пол под нашими ногами, вспыхнул, истончился, как лед по весне, и мы ухнули куда-то вниз. Как два призрака, прошли через преграды, которые я даже не могла разглядеть.

Кругом стонали люди в красных плащах. Многие раненые лежали на земле, у костров и вокруг них сновали прислужники Стихии Жизни.

А на возвышении перед потрепанным лагерем Культа стоял Эрик.

Я бросилась к нему, но мои руки прошли сквозь его тело.

— Ты часть Пустоты теперь, — ответил Гийлир. — И твое вмешательство абсолютно бесполезно, если ты этого еще не поняла. Эрик станет Разрушителем. Даже Ваейсинторикс с его слабым даром предвидения это знал. А теперь, когда Эрик считает, что ты мертва, его ненависти хватит, чтобы решиться на то, что было предначертано ему с самого начала.

К Эрику подошел Вайс, склонился в низком поклоне.