Вернуть истинную

Беж Рина

— Не пришли, Анила. И мы не можем понять, почему. Что ты им вколола? Уже третьи сутки, как оборотницы спят беспробудным сном, — рыкает он в ответ.

А я сжимаюсь. Не от страха за собственную жизнь, от переживаний за девочек.

— Каждой по три кубика сонлека. Но это чтобы им стало легче. Профессор Куфин и Узана забирали у них кровь и что-то кололи до моего прихода. Я не знаю подробностей.

— Какая еще Узана?

— Оборотница. Настоящая помощница преступника.

— В доме Вуличей кроме тебя не обнаружили больше ни одной женщины.

Да и комната с женскими шмотками была тоже только одна. Шмотками, — повторяет, смотря на меня с ненавистью, — идентичными тем, что сейчас на тебе. Так что не ври мне!

— Это не моя одежда, — произношу, сама понимая, как глупо это звучит. — Альфа Лин, я говорю правду, — складываю руки в умоляющем жесте, отчего цепь вновь неприятно бряцает. — Вы же должны это чувствовать, пожалуйста.

— Не уверен. Ты работала с Куфиным, мало ли чему он тебя научил, — обрубает оборотень и разворачивается к выходу.

— Подождите. Вы куда? — вскакиваю с лавки, делая пару шагов, пока мой поводок не натягивается.

— Отдыхать.

— А как же я?

— А ты будешь сидеть в камере, так же, как сидели наши дети, пока не признаешься во всем. Завтра тебя вызовут на допрос и выберут меру наказания.

Глава 29

ЛИН

Ухожу от девчонки, а у самого душа не на месте.

Ох уж эта рыжая, зацепила, что сил нет. И бесит этим неимоверно.

Еще и волк чудит, всё вынюхивает и вынюхивает человечку, заставляет проверять ее чуть ли не каждые несколько часов. Будто что-то с ней может тут случиться. Под охраной-то.

Потому и кручусь поблизости все последние три дня, нервируя сторожа и себя самого доводя до бешенства.

Вот чего ты в ней нашел?

В очередной раз спрашиваю Бураша, а в ответ лишь тяжелый вздох и опущенная голова.

Ясно… тоже не понимает.

Надеюсь, хоть сегодня высплюсь.

Ворчу, поднимаясь по лестнице к выходу.

Мы вернулись в свой предел полтора дня назад. Первые сутки ушли на разбор завалов бывшего имения Заула да поиски всевозможных улик. Вторые на бесполезные попытки привести в чувства девочек и дорогу домой.

По итогу докладчики оказались правы — выживших в имении не осталось.

Оба брата Вуличи погибли: младший в битве с Саймоном, старший с Паусом. Я задрал Хорна, а Цеф с парнями его подручных, тех, кто терся возле человечки. Остальных умяли по ходу.

Куфин сбежал, и поиски его по всем направлениям оказались безрезультатны. Других самок, кроме рыжули мы не нашли, как и хоть каких-то женских следов. Тут я Аниле не соврал.

Зато обнаружили камеры, где держали омежек будто дворовых собак, а не сильнейших представителей нашей планеты. И медотсек нашли, весь выпотрошенный. Никаких записей, никаких следов чокнутого докторишки, никаких лекарств или капсул из-под них. НИЧЕГО. Зато повсюду запах человечки.

Вот как такое

возможно?

Везде, мать-Луна образумь и дай терпения, нежный аромат этой рыжей бестии. Словно она весь дом вдоль и поперек исходила… и даже камеру, соседнюю с детьми.

И уверенно заявляет, что ни причем.

Не лжет. Я чувствую. И это вот напрягает.

Слишком странно и нелогично.

Во всем замешана, во всё втянута, а не при делах.

Картинка совсем не вырисовывается, как не крути. Одна надежда, что омежки очнутся. И либо подтвердят ее слова и спасут от наказания, либо обвинят, тогда пусть пеняет на себя. Пощады не будет.

Говорю это. И сам себе не верю. Не представляю, как смогу причинить боль той, чьи темно-синие глаза смотрят на меня с таким восторгом и доверием, словно я — лучшее, что она видела в своей жизни. Я и разговаривал-то с ней грубо, больше злясь на дурацкое стечение обстоятельств, нервы из-за детей и то, что ее вид за решеткой бесил.

Дьявол, была бы она оборотницей, подумал, что между нами связь зарождается. Но она человек. А двуликие и люди — полнейшая глупость. И даже ради этой манящей самки я не стану делать исключения.

— Ну что, навестил девчонку? — встречает меня у выхода Цеф. — Пришла в себя.

— Пришла. И, знаешь, кажется из-за наших детей она разволновалась больше, чем из-за того, что я назвал ее преступницей и обещал наказание.

— Даже так?

— Да. Сказала, что помогала девочкам. Даже по именам каждую назвала. А ведь малышки не стали бы выдавать о себе информацию, если бы ей не доверяли. Да и не врала она. Бураш бы ее мгновенно раскусил.

— Так это же хорошо. Если она не преступница, за ночь в камере всё обдумает, поволнуется, а утром все нам подробно без капризов расскажет. И про Куфина заодно.

— Хорошо, — повторяю за бетой, а сам хмурюсь.

— Тогда почему ты зол? — удивляется Цеф.

— Повод есть, — рычащие нотки сами собой прорываются в голосе, стоит вспомнить о девчонке и о том, что на ней было нацеплено.

Обычно я более уравновешен. Альфа должен уметь контролировать свои эмоции в любой ситуации. Но в этот раз всё идет не по плану. Да и мой волк решает проявить себя и прямо выказать недовольство.

— Варфик, иди-ка сюда, умник, — шиплю, понижая голос.

Отчего не только горе-охранник Анилы пугается, мгновенно вырастая передо мной, но и друг замирает.

— Что-то случилось, альфа? — вопрошает оборотень, стоя на вытяжку и опустив голову.

— Ты совсем рехнулся или как? Какого хрена девчонку на цепь посадил? И, главное, когда успел? Я же недавно был и этого не видел.

— Но… — теряется подчиненный, белея и заикаясь, — вы говорили, что она ценный свидетель, ее нельзя упустить… Вот я и подумал, что оковы лишними не будут. Тем более, она ворочаться начала после вашего предпоследнего посещения…

— Погоди, — обретает мой бета дар речи. — Варфик, ты что, человеческую самку в камере еще и приковал к стене? Реально?