Вернуть истинную
Шрифт:
Естественно, я прекрасно вижу присущие двуликому холодность и отстраненность, но не боюсь, это стопроцентно, зато ловлю себя на стремлении приблизиться еще больше, чтобы внимательнее изучить каждую черточку, морщинку, деталь, вдохнуть поглубже пока незнакомый, но … уже родной запах?
— Что происходит?
Встряхиваю головой и хмурю брови.
Непонимание ситуации нервирует.
— Ты это тоже ощущаешь? — вместо ответа следует вопрос и следом продолжение. — Теперь ясно, почему богиня не отпустила меня за грань. Я не выполнил
— О чем вы? Объясните, пожалуйста.
Только сейчас начинает доходить, что последние воспоминания в голове о том, как меня похитили и бросили связанную и задыхающуюся в багажник, а чуть позже я отключилась от сильнейшего удара.
И вот теперь непонятно где.
Кстати, мельком осматриваю помещение. Большая просторная комната в нейтрально-постельных тонах, белоснежный тончайший тюль совсем не скрывает огромное, практически во всю стену окно, высокие потолки, широкая кровать с очень удобным матрасом, проверено собственным телом, два кресла со столиком у левой стены, низкий вытянутый комод и большое круглое зеркало справа.
Уютно. Но при всем комната выглядит нежилой. Нет никаких личных вещей, мелочей. Гостевая.
Слава Луне, что не очередная камера. Двух мне было вполне достаточно.
— Это вы меня перепохитили? — задаю новый вопрос, догадываясь об ответе.
— Пе-ре-похитили? — незнакомец чуть приподнимает уголки губ, обозначая намек на улыбку, и его лицо разительно преображается. — Интересное слово. Но суть отражает верно. Да. Мои ребята тебя спасли.
— Почему? — требую ответа.
Играть в игры «Угадай-ка!» нет ни сил, ни желания.
— Дай руку, пожалуйста, — вместо ответа мужчина протягивает открытую ладонь, предлагая себя коснуться. — Уверен, ты все поймешь сама.
Медлю лишь пару мгновений, а затем делаю. Касаюсь незнакомца. Ладошку почти сразу окутывает теплом, а еще энергией и силой, которая не давит, неся угрозу, а ласкается, будто пушистый котенок.
Перед глазами вдруг возникает размытый образ: молодой человек обнимает симпатичную девушку, касается ее очень нежно и трепетно, особенно чуть округлившегося животика, пара смотрит друг на друга с такой любовью и обожанием, словно на свете нет ничего ценнее и прекраснее, они счастливы и уже безмерно любят своего будущего малыша, нет, малышку, маленькую оборотницу… которая вдруг начинает фрагментарно расти, превращаясь в меня…
— Как это… — качаю головой, узнавая в размытом силуэте из видения стоящего передо мной двуликого. — Разве такое возможно?
— Возможно, — хмыкает мужчина, — я — контролер, и это одно из моих умений.
— А еще вы… — произнести последнее слово оказывается очень сложно.
Матушка-Луна, сколько раз я представляла, как его произнесу. Сколько мечтала. А вот сейчас наступил момент, когда могу и есть кому… но горло перехватывает спазмом.
— Твой отец, Анила. Джейкоб Смит.
— Двуликий, — не спрашиваю, просто говорю,
— Совершенно верно, милая.
— А я? — голос проседает, а глаза увлажняются.
Золотинка вообще, кажется, от неожиданных новостей в обморок свалилась. По крайней мере, притихла знатно, даже дыхания не ощущаю.
— И ты — двуликая, Ани. Так же, как и твоя мама, — отвечает уже не незнакомец, а…
— Па-па, — выдыхаю по слогам, пытаясь распробовать вкус такого знакомого и одновременно незнакомого слова, — папа, — выдаю чуть громче и уверенней, когда теплая рука отца сжимает мою ослабевшую кисть.
— Правильно, родная, папа, — подтверждает мужчина.
Он медленно садится на край постели и приглашающе открывает объятия.
Каким бы сильным физически не был, но в этот момент он, как и я, испытывает волнение, а еще страх, что я не поверю, не приму его или откажусь. Вижу по чуть дрогнувшим рукам, чувствую по слегка сбивающемуся дыханию, знаю по внутренним ощущениям.
Глупости!
Без раздумий бросаюсь к отцу, закрываю глаза, делаю глубокий вдох и… ощущение, что я ДОМА, окутывает, как легкое пуховое одеяло, защищая и укрывая от холода, злобы и всего плохого, что есть в этом мире.
— Но как? — выпаливаю короткий вопрос, который содержит в себе еще сотню всяких: почему? Зачем? Как так?
— Все расскажу, милая, обязательно и очень скоро. Но сейчас давай-ка, Ани, одевайся и пойдем завтракать. Вон ведь какая худенькая, совсем крошка.
— Мне сорок три, вообще-то — хмыкаю, стирая две слезинки, сбежавшие из глаз от радости.
— Знаю, доченька, знаю, — говорит Джей… папа вроде как с улыбкой, но в глазах все равно заметна боль и грусть о каждом потерянном не годе… дне.
Глава 40
АНИЛА
Где-то в центральном округе.
Нейтральная зона
— Спрашивай, вижу же, что невтерпёж, — ломает в кривоватой улыбке губы Джейкоб.
Отец, пока даже мысленно спотыкаюсь называть его так, пусть и верю, что в будущем заминка сама собой исчезнет, по всей видимости не привык к демонстрации эмоций, зачерствел и только-только начал оживать.
Я еще не знаю подробностей его жизни, но по случайно оброненным фразам, мимике и отдельным моментам догадываюсь, как много испытаний выпало на его долю и сколько потерь он перенес.
— А вы с мамой были истинными? — выпаливаю вопрос, отодвигая пустую тарелку из-под яичницы с беконом в сторону, и сжимаю пузатую чашку с чаем обеими ладонями.
Эмоции зашкаливают так, что руки то и дело подрагивают. Я еще в самом начале пути к лавине откровений, но меня уже штормит и трусит от начала. Одно то, что мама родила меня, чудом уцелев в жутчайшей аварии, говорит о многом.