Вернуть изобилие
Шрифт:
Они пооткрывали все морозильники и разгромили все, что в них обнаружили.
Повсюду была кровь, и разрывавшийся циркулятор превращал в пар миазмы крови, талого снега и охлаждающей жидкости. Фраски носились вокруг, топтали ногами месиво из человеческих останков, на полной скорости налетали друг на друга, вколачивали друг друга в любое подходящее препятствие и швыряли друг друга в кашу на полу. Там были и маршалы — женские особи менее высокого ранга, они с плеском бегали вокруг, преследовали и кусали остальных, но без своей королевы они были как потерянные.
Некоторые из фрасков, даже без приказа маршала или берсерка, стояли среди этой бойни неподвижно, как разбитые деревья, и ничего не узнавали. Другие, с более высокой степенью развития воли, в панике забрались под потолок и, стрекоча, гроздьями свисали оттуда. Находясь в глубоком упадке, они не могли ничего сделать и только снова и снова повторяли заклинания о возрождении, словно насекомые, которые учатся молиться. Роняя капли жидкости из своих подкладок и отвратительных выделений, проистекавших из их собственного недовольства, они висели вниз головой всего в трех метрах от фонаря из плексигласа, где, в ужасе глядя на них, стояла Табита.
— ХОРОШО, ЧТО ВЫ ВЫВЕЗЛИ КОРОЛЕВУ, — отчетливо произнес голосовой ящик Ханны. Табита не могла выговорить ни слова. — Я ЗАПЕРЛА ИХ, — продолжала Ханна, — И ОНИ МОГУТ ОСТАВАТЬСЯ ВЗАПЕРТИ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ ПЕРЕБЬЮТ ДРУГ ДРУГА. — Ее голос звучал гораздо более звонко, молодо, более агрессивно. — ТЫ ТАБИТА ДЖУТ, — сказала она. — ПРИВЕТ, Я НЕ ПОМНЮ, ЧТОБЫ НАС ЗНАКОМИЛИ. ХАННА СУ.
— Привет, — сказала Табита своей замороженной спасительнице. — Вы, вы все очень здорово сделали. — Табита словно онемела. Она не могла придумать, что еще сказать. — С вами все в порядке? — спросила она.
— МОЕ СОСТОЯНИЕ СТАБИЛЬНО, — сухо отозвалась Ханна. — НАМ С ТОБОЙ НАДО КАК-НИБУДЬ ХОРОШЕНЬКО ПОБЕСЕДОВАТЬ. ПО-МОЕМУ, НАМ НАДО МНОГОЕ СКАЗАТЬ ДРУГ ДРУГУ.
— Да, — тупо ответила Табита. — Правильно.
Теоретически она знала, что между правильным и неправильным во всей этой истории может возникнуть значительная разница, если она выяснит, знала ли Ханна Су что-нибудь о «Кобольдах» Сансау.
Но сейчас, подумала Табита, ничего из этого но имеет никакого значения. Ничего не имело значения по сравнению с битвой на Хароне, по сравнению с разрушениями в пещере внизу.
Все это было в другой вселенной.
— Спасибо, — неловко сказала Табита. — Я… я не знаю… я не могу… спасибо за перков, — наконец, выговорила она.
Саския тревожно прижимала Табиту к себе.
Табита вырвалась и выбежала в коридор.
Саския последовала за ней и нашла ее в коридоре, где Табита, прислонившись к стене и согнувшись пополам, мучилась от сухих рвотных позывов. Фраски мелкими шажками подбирались к ней. Саския прикрикнула на них, и они остановились, шипя и размахивая конечностями.
— Пойдем, — спокойно сказала Саския, наклоняясь над Табитой и мягко кладя руку ей на локоть. — Мы найдем тебе место, где ты сможешь
Табита стала выпрямляться, все еще держась за стену, цепляясь за остатки самообладания.
— Нет, — выдохнула она. — Нет, я должна… должна отдать…
Она взяла Саскию за руку и пошла назад в комнату.
Херувим склонился над мертвой женщиной, при их появлении он поднял красные глазки, как вампир, которого оторвали от пищи.
Не ведая, какое мрачное впечатление произвела эта картина, Ханна сказала:
— ТАБИТА, КСТАСКА ГОВОРИТ, ЧТО ТЫ — ПИЛОТ.
Табита кивнула.
— Она тебя не видит, — заметил Кстаска.
— Да, — ответила Табита. — Это был мой корабль… — Ее голос прервался, продолжать она была не с силах.
Саския помогла ей сесть.
— МЫ УЖЕ ПРОХОДИЛИ ЧЕРЕЗ ЭТО? — спросила Ханна, почуяв неладное.
Табита ответила:
— Не имеет значения.
— ВОТ ТОЛЬКО, МИЛОЧКА, — сказала Ханна Су, — ТЫ МЕНЯ ИЗВИНИ, НО НЕ МОГЛА БЫ ТЫ ВСТАТЬ У РУЛЯ? ПО-МОЕМУ, Я НЕ СМОГУ ЕГО ДОЛГО УДЕРЖИВАТЬ. Я ТУТ УЖЕ С УМА СХОЖУ. — Из ее голосового ящика раздался нервный смех.
Саския радостно и тревожно заглянула в лицо Табиты.
У Табиты было такое ощущение, словно кто-то снял всю солнечную систему с крючка, где она висела, как дом на колесах, и бросил ей на колени. Фрасков, капеллийцев, эладельди; перков и людей, Изобилие и всех, кто мог претендовать хоть на что-то на его борту; людей, разрывавших друг друга на части; перков на Хароне; людей, умирающих на Венере. Ей захотелось кричать: ПОЧЕМУ Я?
— Я уже полумертвая, Ханна, — сказала Табита и тут же пожалела о своих словах. Она покачала головой: — Я даже не могу ясно видеть. Позже я… потом… — Она подтянула сумку к себе на колени и раздвинув сломанную молнию, сунула руку внутрь. — Вот, — сказала она, протягивая плату Саскии. — Элис.
— А, — сказал Херувим, отключая свой хвост и отодвигаясь в сторону.
Ханна спросила:
— КТО ТАКАЯ ЭЛИС?
— Элис знает абсолютно все про сверхпространственный привод фрасков, — ответила Табита.
— О, ГОСПОДИ БОЖЕ, — с явным облегчением промолвила Ханна. — ГДЕ, ГДЕ ЖЕ ОНА?
— Уже идет, — сообщила ей Табита. И устало сделала знак Саскии.
Та подошла к считывающему устройству, куда Марко вставлял пленку для фрасков и вставила плату.
Техника коротко зажужжала. Вспыхнул зеленый свет.
— Элис! — обратилась Табита ко всему помещению. — Элис, ты меня слышишь?
— ПРИВЕТ, КАПИТАН, — откликнулась Элис.
— Элис, познакомься с Ханной Су.
— ПРИВЕТ, ХАННА. КАКОЙ ДВОРЕЦ! ГДЕ МЫ?
— ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ИЗОБИЛИЕ, ЭЛИС.
— ЗНАЧИТ, ЭТО ИЗОБИЛИЕ? ТАК ОНО И ЕСТЬ! ОНО ТВОЕ?
— ПОХОЖЕ, ЧТО ТАК, ЭЛИС. ТОЛЬКО ОНО ДЛЯ МЕНЯ ВЕЛИКОВАТО. ВИДИШЬ, ЧТО ТАМ ВНИЗУ?
— ХАРОН, — без колебаний ответила Элис. — ЗНАЕШЬ, МЫ ДОВОЛЬНО БЛИЗКО ОТ НЕГО, ХАННА.
— ЭЛИС, ДУШЕЧКА, ПО-МОЕМУ, Я СЕЙЧАС ПРОСТО УРОНЮ ВЕСЬ ЭТОТ ПРИТОН, ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ НЕ СЯДЕТ ЗА УПРАВЛЕНИЕ. ТАБИТА ГОВОРИТ, ТЫ МОГЛА БЫ СДЕЛАТЬ ЭТО ДЛЯ НАС, ПРАВИЛЬНО?