Вернуть любовь
Шрифт:
— Последние месяца три не было. Помнишь, я взялся за ум. Но она знает всю подноготную об актерах и актрисах. Мистер Пенгали сказал мне по секрету, что она считает делом своей жизни прочитать каждое слово, которое пишется о них в газетах. И о музыкантах тоже …
Он многозначительно помолчал. Рейвен широко улыбнулась.
— Наверняка подумает о нас самое худшее, — озабоченно сказала Рейвен.
— Самое худшее? — Брэндон с удивлением посмотрел на нее.
— Конечно, что ты и я скрываем незаконные любовные отношения.
— И это самое худшее?
Рейвен покраснела и опустила глаза.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Он с улыбкой поцеловал ей руку.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Беспокоишься, что тебя отнесут к категории падших женщин?
— Меня относили к этой категории долгие годы. Каждый раз, когда я покупала журналы, я приходила в ужас. Ты в курсе, сколько писали о моих любовных приключениях с мужчинами, с которыми я вряд ли перекинулась парой слов.
— Считается, что звездам эстрады и кино присуще сверхактивное половое влечение, это как часть их профессии.
— Пресса никогда не отказывала себе подпортить чью-то репутацию, — сухо ответила Рейвен.
— Так было всегда, — кивнул Брэндон. — Я слышал об опросе, который провели в Лондоне в прошлом году. Они спрашивали, сколько женщин я меняю за три месяца. Британок, — уточнил он.
Рейвен встретила молчанием его слова, пытаясь их осмыслить.
— И сколько же по их мнению?
— Двадцать семь, — усмехнулся Брэндон. — Думаю, это лучше, чем быть излишне умеренным.
Рейвен засмеялась, наслаждаясь беседой. А что, он вполне в силах оправдать такую репутацию.
— Думаю, лучше не спрашивать, правы ли они, и если нет, то в какую сторону ошиблись.
— Надеюсь, не будешь.
Машина между тем взбиралась наверх по усыпанной щебнем дороге.
Рейвен увидела трехэтажный каменный дом строгой архитектуры, с крепкими ставнями, выцветшими от ветра и непогоды. Когда-то они были зелеными. На крыше дома торчало несколько труб. Тонкие клубы дыма сливались со свинцовым небом.
— Ох, Брэнд, какая прелесть! — в восторге воскликнула девушка. — Как замечательно, что ты нашел такое место.
Она выскочила из машины, обогнула дом и обнаружила, что позади него виднелось море! Она стремительно бросилась к стене, сложенной из естественного камня.
Рейвен посмотрела вниз, через ограду, доходившую ей до пояса; там волны пенились и разбивались о подножие зубчатых скал. Море ревело, грохот был неистовый. Она стояла как зачарованная под мелким дождем, не обращая на него внимания.
— Сказка! Сказка! — Она побежала изучать дом и все, что было вокруг него. Переплетавшийся дикий виноград, кусты роз и жимолости, сад камней среди нежных побегов зелени — все это было так прекрасно, что у Рейвен перехватило дыхание.
— Внутри дома ты тоже очутишься в сказке, — сказал Брэндон, наслаждаясь ее восторгом, — но там посуше.
— Брэнд, какой ты неромантичный. — Она еще раз окинула взглядом дом.
— Романтичный или нет, как тебе угодно, а я хочу принять горячую ванну и выпить чашку чая.
—
— Вот и попробуешь их у миссис Пенгали. — Брэндон положил руку на дверной молоток, но не успел поднять его, как дверь открылась.
Миссис Пенгали выглядела точно так, как обрисовал ее хозяин дома. Это была женщина с виду очень суровая, крепкого сложения, с темными волосами, тщательно собранными в пучок, и цепкими глазами. Проницательным взглядом она быстро окинула Рейвен, этот взгляд с неодобрением задержался на одежде незнакомой особы, но в глазах, обращенных на Брэндона, было трепетное восхищение.
— Доброе утро, мистер Карстерс, — проворковала она. — Вы приехали вовремя.
— Приветствую вас, миссис Пенгали, рад вас видеть снова. Это мисс Уилямс, она остановится у меня.
— Ее комната готова, сэр. Доброе утро, мисс Уилямс.
— Доброе утро, миссис Пенгали, — сказала Рейвен робко. Грозная домоправительница напугала ее. — Надеюсь, я не доставлю вам хлопот.
— Здесь их немного. — Она снова перевела взгляд на Брэндона. — Камин разожжен, припасы в кладовке, как вы поручили. Еда на вечер готова, ее только придется подогреть, когда вы захотите есть. Мистер Пенгали заготовил для вас много дров, ночи холодные и сырые. Сейчас он принесет ваши чемоданы. Мы слышали, как вы подъехали.
— Спасибо. Нам нужна горячая ванна и чай, который вы так замечательно завариваете. Хочешь еще что-нибудь для себя, Рейвен?
— Прости, что ты сказал? Брэндон улыбнулся.
— Не хочешь ли чего-нибудь, прежде чем миссис Пенгали пойдет готовить чай.
— Нет. — Рейвен улыбнулась строгой домоправительнице. — Я убеждена, что все будет прекрасно.
Миссис Пенгали величественно выплыла из комнаты.
— Ты постоянно поражаешь меня, Брэндон
Теперь можно было осмотреть внутренность дома. Вот в этой комнате ей и Брэндону суждено работать в течение нескольких недель. Большой старый рояль стоял около двух узких окон. Девушка открыла крышку и пробежалась по клавишам, звучал он великолепно. Коврик под роялем покрывал дубовые доски пола. Портьеры кремового цвета с вышивкой ручной работы, две удобные софы и несколько столиков прошлого века составляли обстановку комнаты.
В большом камине потрескивали дрова. Рейвен сдвинула шторки, прикрывающие картины, чтобы рассмотреть живопись. Это оказались портреты. Младший брат Брэндона выглядел таким же самоуверенным, как и старший. На другом портрете была изображена женщина — поразительно красивая, с огненно-рыжими волосами и блестящими зелеными глазами, лет двадцати пяти. Рейвен догадалась, что это сестра Брэндона. Они были похожи, несмотря на различие в цвете волос и глаз. Рядом висел групповой портрет — светловолосый мужчина с двумя мальчиками, у всех были типичные для Карстерсов насмешливые глаза. На стенах размешалось еще множество групповых портретов разных родственников — у Карстерсов были большие семьи.