Вернуть мужа. Стратегия и Тактика
Шрифт:
– Понимаешь, - Варя, задрав голову, смотрит на звездное августовское небо.
– Это я придумала. До тридцати пожить без детей. Чувства проверить. И всё такое...
– Проверила?
– Сашка обнимает Варю.- И как только Макс согласился?
– Он мог не согласиться?
– удивляется наивная Варя.
–
– смеюсь я, белой завистью дорисовывая звезды Большой Медведице.
Варя задумывается, потом кивает головой:
– Да. Всегда. Это плохо?
– Это нереально и офигительно!
– ахает Сашка.
– Половина женщин мира корчится от черной зависти. А все, кто знает Макса, ни за что тебе не поверят. Они уверены, что и дома он тиран и громовержец.
– Девчонки!
– хихикает Варька.
– Он снаружи твердый, а внутри мягкий. Как... пряник! Ой! Только ему не говорите, что я его так назвала!
– Тысяча доларов в месяц - и я нема как рыба!
– клянется Сашка, положив руку на сердце.
Сашка - совесть нашей дружной компании. Лет пятьдесят назад она была бы и комсоргом, и старостой, и культсектором, и комиссаром.
Дорисовываю Ковш и задумываюсь. А мальчики кто тогда?
Итак. Варька - душа. Сашка - совесть. Вовка - сердце. Максим - разум. Игорь - честь, благородство. В том смысле, который вкладывали в это слово лучшие представители русской интеллигенции.
А кто я? У меня нет ответа на этот вопрос. Вернее, есть ответ: я не душа, не совесть, не разум, не благородство.
В два часа ночи охрана Игоря развозит нас по домам.
Сижу на полу возле чемодана. Долго смотрю на горящий огнями ночной город и молчащую телефонную трубку.
В три часа ночи раздается звонок.
– Не спишь?
– бархатный голос отца кажется таким же черным, как и эта ночь.
– Жду, когда ты позвонишь, -
– Приятно слышать, - бархат превращается в шелк.
– Ты позвонил в три часа ночи поболтать?
– усмехаюсь я.
– Нет. Я позвонил спросить, сдержишь ли ты свое слово, - шелк исчезает, я чувствую холодную кожу.
– Я благодарна тебе за помощь, - начинаю говорить я.
– Я знаю, - перебивает меня отец.
– Ты преувеличиваешь размер и силу моей помощи. Максим Быстров, если бы так не торопился, прекрасно справился бы сам. Далеко пойдет. Настоящий волк. Хотел бы я иметь такого сына, но..
– Но у тебя дочь!
– нахально радуюсь я неожиданному осознанию того, что своим рождением лишила его мечты о сыне.
– И какая!
– смеется он. И снова бархат и велюр.
– Красивая, умная, честная, верная.
Верная. Это он о мама? О моей верности маме? А вот спасибо, папа... И для меня нашлось слово.
Я верная. И я сдержу свое слово.
– Уже пора?
– спрашиваю я, вставая.
– Открой входную дверь, - в голосе сухой лед.
За дверью на площадке стоит высокий человек в черном костюме. Ловлю восторженный взгляд, тут же потухший.
– Валерия Ильинична, добрый вечер! Ваш чемодан?
– На полу в гостиной, - пропускаю я мужчину в квартиру.
Эх! Если бы не Варя с Максом, можно было бы опустить на его затылок серебряный напольный подсвечник. Словно почувствовав опасность, мужчина оборачивается. Какие у него интересные глаза: серые, как у меня, но не светлые, а темные.
– Мне почему-то кажется, что вас надо бояться, Валерия Ильинична.
– Не нужно. Я обещала. Поехали.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ