Вернуться к ним

Рус Тая

— Вообще-то они мои правнуки, — медленно качает головой Григорий, погружаясь в воспоминания.

Как же он выглядит лучше нашего Георга, нажил правнуков, корпорацию и статус, а наш только язвы на теле и гниющий запах.

Мерзость.

— Наши мальчики совсем потеряли контроль над собой, — с горечью в голосе начинает рассказывать мужчина. — Они сами отказались от своей семьи и ушли в сторону. Мы больше не считаем их своими и не имеем к ним никакого отношения.

Это удивляет меня: не тот это человек, Григорий. Он отвечает за свои поступки, да и делает все с умом. Как-то это

не похоже на него - палить на свадьбе, куда тебя пригласили.

Значит не врет.

— Я не знаю, как вам помочь — говорит мужчина, разводя руками.

Он меня доводит до белого калена своим спокойным поведением. Никакие успокоительные, которые я пью уже неделю, не спасают от его раздражающего присутствия. Но я не одинок в своем негодовании. Ягуар и Ирбис тоже не выносят его. Они сидят рядом со мной, готовые в любой момент выдать громкое рычание.

Не могу сдержать смех, который вдруг овладевает мной. Заливаюсь громким и басистым хохотом, откидываясь назад на стуле. Качаю головой, как будто не верю в то, что только что услышал. Я встаю, чтобы успокоиться, но это только усугубляет ситуацию. Окружающие смотрят на меня с недоумением.

— Мне плевать, причастен ты или нет, но ты должен их поймать и выбить из пацанов всю дурь, — смотрю на Георгия так, что он становится еще более бледным.

— Это не так просто, как ты думаешь.

— Но это возможно, — вмешивается Ирбис. — Лучше ты их сам приструнишь, это будет лучше для всех. И для них тоже, они останутся в живых.

Закончили разговор с Георгием и я направился к выходу. Холодный ветер обдувает лицо, но я не обращаю на него внимания. Я чистовую, что сделал все правильно. За мной идут Ирбис и Ягуар, мои верные спутники. Мы быстро садимся в свои машины и уезжаем, оставив Георгия в раздумьях. Я знаю, что он будет долго мучиться головной болью, пытаясь понять, что же произошло.

20 глава

Тигр

На острове всегда было сыро и холодно. Лето, зима, осень или весна - все равно лишь в редкие дни солнце грело эту землю обогревая своим теплом, но это было редко, очень редко.

Толкаю инвалидное кресло, в котором апатично сидит Георг. Он ни на что не реагирует, только безжизненно уставился вперед. Подъезжаю к большому бревну, останавливаюсь и отпускаю ручку кресла. Отступаю на несколько шагов назад и оглядываюсь по сторонам. Я чувствую себя здесь как дома. Здесь прошли годы моей жизни, самые тяжелые и запоминающиеся. Если бы не случилось того, что случилось, может быть, я был бы счастлив. Может быть, я бы стал совсем другим человеком.

Стою перед величественным замком, который тянется вдоль всего берега. Он выглядит темным и мрачным, словно памятник страха и ужаса. Его высокие башни устремляются в небо, как будто хотят укрыться от земных проблем. Я опускаю взгляд на нижнюю часть замка, где скрывается его самая жуткая тайна. Подвал. Цепи. И Георг.

Этот сумасшедший человек похитил нас и держал в заточении в подвале. Он называл нас животными и издевался над нами. Он давал нам клички по нашему поведению. Я стал Тигром, потому что всегда сохранял спокойствие и не сопротивлялся. Я не знаю, что он сделал со мной, но я почти ничего не помню о своей

жизни до того, как попал в его лапы.

Георг был безумцем, который путешествовал по всему миру и собирал экзотических животных. Он любил ставить нас в опасные ситуации, заставляя сидеть рядом с этими дикими тварями.

Однажды я оказался лицом к лицу с тигром - большой и красивой кошкой, но также и хищником. К счастью, между нами была клетка, но она не могла полностью защитить меня от лап животного, которые просовывались сквозь прутья. Я получил несколько царапин, но не знаю, как обошлось с остальными. Думаю, что они тоже пострадали от своих соседей по клетке.

Злость берет меня. Она давно зарождалась в глубинах души, но воспоминания, вспыхнувшие от страданий юности, принесенные этим стариком, дали мощный толчок к действию. Она захлестывает меня, словно волны океана, и я не могу устоять перед ее мощью. Но я не сдаюсь.

Знаю, что злость может быть мощным двигателем для перемен, если использовать ее правильно. Я собираюсь использовать эту энергию, чтобы добиться своих целей и изменить жизнь к лучшему.

Поворачиваюсь на месте и направляю свой взгляд вперед. Там, на песке, сидит Георг в инвалидном кресле. Он не обращает на меня внимания, он смотрит на серую волну, которая приближается к берегу. Сегодня он сделает последний рывок, который положит конец его страданиям.

Смотрим на холодную воду, которая скоро поглотит жизнь старика.

Далеко отошел от Георга, но я не теряю своей цели из виду. Мои шаги ускоряются, дыхание становится резким. Бегу по пустынной дороге, которая ведет к пляжу. Старик ждет меня там, в своем инвалидном кресле. Он, наверное, погружен в воспоминания о своей молодости, когда он был силен и жесток. Не жалеет ни о чем из того, что он сделал. Просто сидит и смотрит на воду, не подозревая, что я приближаюсь к нему. Бегу, зная, что никто не сможет меня остановить. Никто не узнает, что я собираюсь сделать с ним.

Случайно задев рукой коляску, старик не успел схватить ее. Она сама по себе двигается вперед, покатившись вниз по склону, миновав старое бревно, лежащее рядом. Я бегу за ней, быстрее, чем когда-либо, не понимая уже, зачем я это делаю. Спасти ли старика или же увидеть все своими глазами, как он падает в пропасть.

Волны поднялись еще сильнее, стали биться о скалы с грохотом и пеной. И в один миг точка, которой был Георг, исчез в воде.

Добегая до места, смотрю на бревно, которое теперь плавает в воде, как жалкий спасательный круг. Не думая, бросаюсь в воду, холодную, ледяную воду. Зима же, чего я ожидал. Руками пытаюсь нащупать что-то, что напоминает человеческое тело.

Ничего.

Выныриваю, встречая холодный ветер, который бьет вместе с водой в лицо.

Я знаю, что он умер.

Я знаю, что не смог его спасти.

— Блять! — бью руками по воде осматриваясь.

На поверхности океана качается инвалидная коляска. Она выглядит одинокой и заброшенной. Я плыву к ней, преодолевая волны, и с трудом хватаюсь за ее ручку. Тащу ее на берег, надеясь, что Георг все еще в ней. Он должен был быть пристегнут к ней, чтобы не упасть в воду. Но когда я поднимаю коляску, то вижу, что она пуста.