Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)
Шрифт:
Честно говоря, нам с командирами невероятно повезло, Фермер уже после второй стычки засек некоторые особенности и привычки фрицев, а потом мы уже все вместе стали мозговать, как ими можно воспользоваться. А потом и Люк помог, выложив всю информацию, что помнил со времен участия в реконструкторских забавах.
В некоторых моментах качество тренировки среднего немецкого пехотинца напрямую работало против него. Вот как с правой рукой, например. При перебегании вражеский устав требовал нести винтовку в правой руке, держа ее примерно за середину. Так удобнее залегать после пробежки. А уж что-что, а уходить от огня фрицев учили на совесть. Причем снова для броска они поднимались не там же, где легли, а отползя чуть в сторону. Ну прям как мы во время той демонстрации боевых возможностей месяц назад! А вот стрелять во время перемещений ребята из вермахта не очень любили и, соответственно, не умели. Когда бросок заканчивался
20
«Огонь!» – если дословно, то «Огонь по способности». Также название известной песни и клипа группы Rammstein.
И колышки здорово помогали пару раз. Не нам, правда, а «смежникам», с которыми опытом поделились. Нам честно доложили, что при организации засады по совету истыкали обочины тропинки мелкими, в мизинец толщиной, колышками, так что, когда после первых выстрелов фрицы принялись исполнять команду «Hinlegen!» [21] , парочка на отточенные деревяшки напоролась. Мелочь, а приятно!
…Из-за угла выскочил взмыленный Дед Никто, но и пары шагов сделать не успел, как Юрин, изображавший зловредного партизана, резким толчком руки направил ствол «вражеской» винтовки в землю, а когда она воткнулась, доработал рукой, выворачивая правую руку Кудряшова и одновременно заваливая его на землю.
21
«Ложись!» (нем.)
Чисто сработал! – я улыбнулся: все-таки приятно, когда прием, придуманный тобой, красиво исполняет твой же подчиненный. Я показал Коле большой палец. Он в ответ смущенно поклонился.
А вот Люк стоит нахмурясь, видимо, недоволен, что его «хвостик» даже сгруппироваться не сумел. Но тут ничего не попишешь: у Кольки всяческие рукомашества неплохо выходят, к тому же он килограммов на двадцать тяжелее Дениса. Надо только намекнуть сержанту, чтобы на одной форме не зацикливался, ведь прием этот двумя способами можно сделать – хлопнуть по «передней» части винтовки, как Коля, или, наоборот, приподнять приклад, как предпочитаю делать я. Так мягче выходит.
Понаблюдав за еще одной «пробежкой», которую теперь исполняли «трофейные», я отправился к командиру.
Москва, улица Дзержинского, дом 2. 20 августа 1941 года. 11.34
Секретарь устроил побудку буквально полчаса назад, и сейчас «граждане очень старшие командиры», как шутливо называл всех присутствующих Яков, потихоньку приводили себя в порядок. Пока Павел умывался в туалете на этаже, в голове родилась шальная мысль, что можно спуститься в цокольный этаж и принять душ. Да, пусть предназначенный для обработки задержанных, пусть с холодной водой, но душ… Третьи сутки не получается вырваться домой, и только заранее припасенный в кабинете комплект формы выручил вчера при визите к главкому. Ну, дома спать не сильно комфортнее сейчас, – вспомнил он про «гостивших» в его квартире недавно вышедших из заключения сотрудниках. Жить им пока было негде, и он, посоветовавшись с женой, оставил их у себя. Все равно оба супруга целыми днями на службе пропадают. После недолгих колебаний он решил, что с помывкой можно подождать, и, доскоблив лицо бритвой, вытер остатки пены полотенцем и еще раз тщательно умылся.
…В кабинете завтракали: Наум и Яков устроились у стола для совещаний и задумчиво поглощали принесенные из буфета бутерброды. Вздохнув, Павел взял с тарелки парочку, ухватил другой рукой стакан с чаем и расположился во главе стола.
– Что делать будем, селяне? – наскоро прожевав хлеб с докторской колбасой и торопливо запив импровизированный завтрак чаем, спросил он соратников.
– Яша пока не в курсе, – Эйтингон отодвинул ото рта бутерброд с сыром.
– Про что? – Серебрянский после тюрьмы воспринимал творящиеся бытовые неурядицы чуть ли не
– Вчера Пашу выдернули наверх, – палец Эйтингона показал на потолок. – И задали пару вопросов…
– А ты что? – Серебрянский повернулся к начальнику группы.
– Вот я и спрашиваю, что делать будем? Наверху требуют эвакуировать группу, но при этом не перестают сомневаться в их благонадежности.
– Что на этот раз?
– Меня носом ткнули в их образованность и в то, что подобный профессионализм плохо сочетается с навыками террора.
– Серьезно копнули, ничего не скажешь, – Яков всплеснул руками. – Вот только как, например, с умными быть? С Лизой Вардо [22] , или кто там у нас образованный? Ильк [23] ? А если мы сейчас, друзья мои, еще раз с самого начала разматывать начнем? Только давайте без домыслов, на голых фактах!
22
Оперативный псевдоним Елизаветы Юльевны Зарубиной (Розенцвейг Лиза Иоэльевна) – известной советской разведчицы и жены легендарного Василия Зарубина. В 1919 г. окончила школу в Хотине, поступила на историко-филологический факультет Черновицкого университета. Примкнула к социалистическому движению. С 1921 г. училась в Парижском, с октября 1922 г. – в Венском университете, который окончила в 1924 г. по специальности «переводчик французского, немецкого и английского языков». Также свободно владела идиш, русским, румынским языками. Во время работы в Германии Зарубина завербовала многих агентов из высших слоев общества. Умная, скромная женщина, обладавшая привлекательной, но не бросающейся в глаза внешностью, Вардо быстро завоевывала доверие людей, свободно могла выдавать себя за американку, француженку, немку, а когда требовалось, и активистку сионистского движения.
23
Ильк (настоящая фамилия Гюнзберг) Бертольд Карлович (1896–19.06.1937). Старший лейтенант ГБ (1935). Родился в г. Подволочиск в Галиции (Австро-Венгрия). Окончил гимназию, затем Экспортную академию в Вене. Владел немецким, польским, английским языками. Брат советского разведчика М. Уманского.
– Илька в тридцать седьмом расстреляли! – мрачно ответил Эйтингон, но Павел пессимистичное замечание проигнорировал:
– Давайте играть!
– А Маклярского позвать не хотите? – Наум взял со стола очередной стакан с чаем.
– Он скоро сам появится, так что можно пока без него. Или начало отложим и будем пока отрабатывать по донесениям. Яша, ты ведешь! – и он протянул Серебрянскому папку с шифрограммами «Странников».
– Итак, – Яков пролистнул несколько страниц, – первое, с чего начнем, – это донесение, касающееся Юго-Западного фронта. Вопрос: откуда группа, сидящая в полосе Западного, могла получить информацию о том, как и какими силами осуществляется окружение?
– Там указано, что они допросили пленного летчика, а у немцев, как мы знаем, авиачасти постоянно перебрасывают с одного направления на другое. – Эйтингон в группе был одним из немногих сотрудников с серьезным военным образованием, а потому разбирался в этих вопросах профессионально.
– Хорошо, допустим, это так. А откуда летчик может знать, кто и куда по земле наступает?
– Яша, не крохоборничай! Если этот летун был хотя бы помощником комэска, то вполне мог разбираться в обстановке.
– Ладно, идем дальше. В донесении указано об «асимметричности» предполагаемого окружения, то есть подвижные части – с одной стороны, а пехота или, как в данном случае, горные стрелки – с другой. В то же время – я специально проверял, товарищи, – в сообщениях с фронта упоминаются немецкие танки на тех направлениях, где по информации «Странников» их быть не должно. Что на это скажете, начальнички?
– А то, Яша, что в отличие от долбаков с Юго-Западного, наши конфиденты знают гораздо больше! Посмотри на страницах двадцать три и двадцать четыре, – и Судоплатов толкнул в сторону Серебрянского папку с машинописной копией «синей тетради», – про германские «боевые группы».
– Ага, – найдя нужное место, пробормотал «ведущий», – действительно есть. Но почему они это раньше не передали?
– От того, Яша, что они умные люди и банальщину, которую, по идее, наши командиры должны были понять на второй неделе войны, не посчитали нужным шифровать и пересылать.
– Принимается! А как командование Юго-Западного отреагировало?
– Вначале как убогие – то есть никак. Но потом из Москвы надавили, и по крайней мере авиация отработала хорошо. Стрелков горных потрепала весьма существенно, я доклады читал. И знаешь что интересно?