Вернуться в небо
Шрифт:
Размышляя о шансах своей общины, Руслан пришел к выводу, что в итоге все упирается в малопонятную фигуру капитана Губанова. Ох, непрост капитан. Стоит ему полковник Юрасов поперек горла — это очевидно. Но, прикрывшись лозунгами о благих намерениях, остается для спецназовского капитана весомым моральным авторитетом. А что если попробовать убедить капитана, что Юрасов не просто ошибается, а лжет самым беспардонным образом? Ведь никакая подмога в принципе не могла к ним спешить: еще на орбите Руслан осознал, что катастрофа носит всепланетный характер.
Обман не мог скрываться бесконечно. Рано или поздно Юрасову придется
Выбравшись из двора на улицу, Руслан заметил в квартале от себя остов машины, напоминавший общими очертаниями дорогую немецкую иномарку. На стене ближайшего здания обнаружилась ржавая табличка, информирующая, что читающий ее стоит на улице Горького. Дерзкий план родился практически мгновенно. Найти подготовленное для капитана Губанова «лежбище» в заброшенных квартирах окрестных зданий труда не составит. Вечером он будет один, а значит, появится шанс попробовать объяснить ему кое-что о происходящем. Риск у такой операции, конечно, был, но в сложившихся обстоятельствах почти любой шаг был связан с каким-нибудь риском.
Нужный дом и подготовленную квартиру Руслан нашел достаточно быстро. Оставаться в ней днем он не решился — поднялся на чердак. Там было сухо и тепло. Забившись в самый дальний и темный угол, Руслан приготовился ждать. В животе урчало от голода, хотелось пить. Глаза сами собой закрылись, и он задремал…
Карл Хамсдорф — бывший напарник по космической станции — висел в скафандре посреди чердака, словно здесь откуда-то взялась невесомость, и медленно поворачивался вокруг своей оси так, что скоро должен был оказаться вниз головой. Это, без сомнения, был он. Руслан не видел его лица, но общие очертания фигуры и бирка с фамилией говорили красноречиво. Несмотря на полный мрак, отчетливо просматривались все складки на скафандре товарища и желтый отблеск далекого солнца на затемненном стекле гермошлема.
— Карл, — позвал Руслан, почему-то отчаянно боясь, что напарник отзовется.
Но тот продолжал медленно кружиться, похожий на сломанную куклу. В этот момент и пришло оглушающее осознание, что Карл мертв, и ничего нельзя с этим поделать. Тем страшнее оказалось странное движение за стеклом гермошлема.
Не веря себе, Руслан с ужасом смотрел, как из-за прочного стекла на поверхность скафандра начала выползать черная клякса. Вскоре чернота полностью поглотила шлем и принялась спускаться на рукава скафандра. Руслан чуть было не закричал от ужаса, но горло перехватил удушающий спазм. А чернота ползла все дальше, захватывая все новые и новые участки, пока, наконец, все тело напарника не оказалось поглощено непроглядно-черной оболочкой.
— Карл! — крикнул Руслан во весь голос, и от этого страшного крика черная фигура лопнула и растаяла в ярко-желтой вспышке…
Тяжело дыша, Руслан смотрел во тьму чердака. Сон казался настолько реалистичным, что хотелось встать и пройтись, чтобы убедиться в отсутствии невесомости и тела в скафандре, облитого черной смолой.
Сквозь
Досадуя на себя, он осторожно спустился вниз, убедился, что квартира с подготовленным «лежбищем» по-прежнему пуста, устроился возле окна в ожидании Губанова. Ждать пришлось долго, но когда Руслан уже совсем было решил, что ошибся в своих расчетах, дверь внизу тихо скрипнула и на лестнице послышались шаги. Все шло по плану, и Руслан немедленно успокоился.
Заметив темный силуэт у окна, капитан сразу напрягся, но за оружие хвататься не стал. По всей видимости, чувствовал себя командир спецназовцев вполне уверенно, и один невооруженный противник не внушал ему особых опасений.
— Ты кто такой? — спросил он вызывающе. — И откуда узнал, что я здесь сегодня ночую?
— Капитан Губанов, мне надо с тобой поговорить, — спокойно ответил Руслан. — Полковник Юрасов мерзавец и должен быть как можно быстрее арестован. Десятки тысяч горожан попали под власть морального урода. И, кроме тебя, его остановить некому.
— Я так и не услышал: кто ты такой и откуда здесь взялся.
— Я подполковник ВВС, Руслан Павлов.
— Ого, целый подполковник, — удивился капитан. — Да еще и летун. И как же тебя сюда занесло, подполковник Руслан Павлов?
— Это долгая история. Я обязательно ее расскажу, но в другой раз. Сейчас я хочу поговорить о ситуации, что сложилась в городе.
— Ты вооружен? — Губанов медленно приближался, внимательно разглядывая странного подполковника.
— Перочинный нож, — Руслан вытащил свое единственное оружие и демонстративно положил его на пол.
— Мог бы и не утруждаться, — по голосу было слышно, что капитан не считает собеседника равным себе противником.
— Капитан, ты допускаешь большую ошибку, подчиняясь полковнику Юрасову. Этого человека интересует только личная власть. На горожан ему плевать. Еще немного, и люди здесь начнут умирать сотнями. Ежедневно.
— Откуда такая осведомленность? — Губанов остановился, пытаясь в слабом свете угасающего вечера разглядеть своего собеседника. — Ходишь по городу с калькулятором, что ли?
— Калькулятор не нужен, если смотришь на вещи без чужих объяснений. Полиция изымает у людей еду и предметы первой необходимости. А в случае сопротивления — безжалостно избивает.
— Иначе ресурсы невозможно поставить под контроль, — неожиданно резко ответил капитан. — Кто-то на мешках с провизией спать будет, а другие в это время — умирать от голода. Нам надо как-то продержаться до прихода помощи.
— Никакой помощи не будет. Поверь, весь мир сейчас находится в том же положении, что и мы. Я слышал, как Юрасов тебе говорил совсем по-другому. Но это вранье. И он знает, что это вранье.
— Ого, так ты нас сумел подслушать? — удивился капитан. — И что же ты тут вынюхиваешь? Не тебя ли, кстати, наши полицейские ловили вчера на крышах?
— Я не шпион, если ты на это намекаешь, — терпеливо сказал Руслан. — В пользу кого тут шпионить? Но даже без шпионажа видно, чем занимаются серые мародеры Юрасова. Я прошел много кварталов пешком и везде видел одно и то же: людей обирают и над людьми издеваются. А кто попробует отстоять свои интересы — того будет убивать отряд отважных спецназовцев. Еще бы: чего с гражданскими не повоевать?