Вернуться в осень
Шрифт:
Сергей тяжело вздохнул и огляделся. Опять проблемы, почему так не везет? Все вокруг выглядело таким заманчивым и аппетитным, и так хотелось есть, что желудок явно подумывал о предупредительной артподготовке. Он засунул руки в карманы и двинул прочь. Что же теперь делать? Почему не оставил часть денег в гостинице? «Родился баобабом – будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь...»
Мимо тянулись какие-то дома, изгибалась подковой какая-то улица – Сергей вышел к городскому парку и замер на мостике, хмуро разглядывая воду. С голодом ладно, можно потерпеть, не первый раз. Хотя, конечно, неприятно. Хотелось немного пожить
– Отдыхаем?
Он обернулся. Сзади задумчиво разглядывал верхушки деревьев один из знакомых «недовольных» стражников. Оба его товарища ухмылялись у ступенек мостика. На душе почему-то стало неспокойно. Что им надо?
Сильный удар в лицо отбросил Сергея на перила, резкой болью с перехватом дыхания отозвался ушибленный бок.
– Кто тебе сказал, придурок, что здесь к хранителям порядка относятся без уважения? – Над ним нависло перекошенное багровое лицо.
Сергей ухватился рукой за витое кованое ограждение и медленно поднялся, оценивая ситуацию. Если без оружия, то можно справиться, но они могут вытащить мечи... Да и зашкаленное самолюбие стражей порядка может изрядно подпортить пребывание в городе...
– Язык проглотил? Что-то никто не заступается? – Багровое лицо приблизилось, прищуром вглядываясь ему в глаза, словно что-то выискивая.
Второй удар он уже ждал и успел уйти в сторону. Ну и шут с ним, с пребыванием... Он схватил «красное лицо» за ноги и единым махом перекинул через перила – дикий рев заставил вздрогнуть деревья и поднял в воздух галдящее воронье.
Не ожидавшие таких действий напарники, выкатив от испуга глаза, кинулись к перилам. Елки-палки! Совсем забыл, они же боятся воды... Или глубины – кто их разберет? Короче, не умеют плавать...
Сергей быстро посмотрел вниз. «Красное лицо» медленно поднималось из воды, и было оно уже не красное, а черное, все в тине и мелкой ряске, со свисающими сгустками водорослей – вода в пруду доходила чуть выше колен. Прохожие вокруг отворачивались, пряча улыбку в смеющихся глазах.
– Да я же тебя, мразь приезжая...
Сергей не стал дожидаться, пока оба напарника выхватят мечи и кинутся к нему, – перескочил через ступеньки с другой стороны мостика и рванул сквозь кусты в парк.
Почему так получается? У одних он почему-то вызывает симпатию, у других – раздражение...
Большой круг амфитеатра располагался недалеко от моря, огромный, напоминая исполинское кольцо, возвышающееся рельефной стеной с барельефами, и закрывая полнеба над головой. Внутрь вели четыре больших арочных входа, ровными радиальными проходами разделяя концентрические круги ступеней зрительных мест и упираясь в огромный круг турнирной арены в центре.
По проходам еще торопились опоздавшие, хоть и отзвучал уже последний удар сигнального гонга. Угомонились шнырявшие по рядам сметливые продавцы хеля и легких закусок. Над бесчисленным морем людских голов стоял не утихающий разноголосый
Король оглянулся – седой эдитор Гушар, уловив его взгляд, устало покачал головой. Ангурд сжал зубы и отвернулся в сторону. У ближайшего к королевской ложе прохода на специальной площадке хмурым хищником смотрела на арену походная пушка. Капитан Гуяр, почувствовав взгляд короля, поднял вверх большой палец – все готово.
Ангурд положил руки на парапет балкона, хмуро уперев глаза в арену. Что не так? Тогда откуда такое беспокойство... Все из-за эдитора, будь он неладен, не надо брать в голову. Гушар всегда был против всего, что хоть немного содержит решительности. Ну не все вопросы можно решить миром, как бы этого ни хотелось... Например, Рох.
Король поднялся с места. Сразу стал утихать гул людских голосов – по огромной чаше ристалища прокатилась волна быстро наступающей тишины. Десятки тысяч глаз уперлись в золотисто-красный балкон королевской ложи.
– Господа... – По зрительным ступеням запрыгало перекликаемое эхо – специальные глашатаи разносили его слова по всему амфитеатру. – Жители и гости Ангоры! Я не буду говорить долго. Вы все знаете, что несколько дней назад к нам пришла беда. – Он обвел взглядом притихшие ряды. – И только чудо помогло удержаться от паники и всеобщего помешательства... И не принести нам великое множество смертей. Никто не принесет нам больше вреда, чем мы можем сделать себе сами. – Король сделал небольшую паузу. Тысячи глаз были устремлены на него. – Люди. Наш главный враг – в нас самих. В нашем страхе. В нашем ужасе. В нашей неготовности к подобному. В нашей голове. Кто мне твердо скажет, что такое не повторится вновь?
Огромный зал молчал, огромный зал впитывал слова своего короля и был полностью согласен с ним. Зловещая тень Роха с самого рождения гнетущим призраком витала над сознанием людей.
– Изменение должно произойти, – продолжал король Ангурд. – Ибо не для того создан человек, чтобы бесславно погибнуть. И изменение начнется с нас самих. С наших голов. С нашей победы над собой. Над своим страхом... Тварь Роха – это враг. Сильный враг. Но мы ведь не падаем на колени перед стадом взбесившихся буйволов?
Зал молчал, зал не возражал, зал соглашался – нет, конечно, не падаем.
– Я хочу, чтобы сегодня вы увидели не зрелище. Не ловкость и силу. Не страх и лютость. Не геройство, отвагу и мощь. Я хочу, чтобы вы увидели смертность. Смертность твари из Роха, как смертны любые твари, живущие на земле. И тогда геройство и отвага будут в нас самих. И это будет первый шаг. Первый шаг на длинном пути, который ведет туда, где чистые земли и никакого Роха. Как и должно быть на свете. Тихо! Не надо, я не артист. – Он поднял руку, прекращая появившиеся было хлопки. – Я ваш король. И для того живу.
Король Ангурд опустился на место и кивнул в сторону – в воздухе поплыл восходящий по тональности звук сигнального горна. Следом вступили огромные тамтамы, постепенно по нарастающей увеличивая частоту, громкость и напряжение ожидания...
По боковым проходам побежали длинные цепи вооруженных гвардейцев – через минуту арена с внешней стороны была окружена тройным кольцом живой защиты. Через высокий, острый как бритва металлический забор, окружающий арену, и вверх поднялись отточенные жала сверхдлинных пик. Толпа притихла, замерла в ожидании.