Верные, безумные, виновные

Мориарти Лиана

– Ах ты боже мой!

Клементина автоматически наклонилась, чтобы обнять девочку, позабыв о том, что Холли требуется минута, чтобы совладать с гневом и успокоиться. Но Холли дернула головой, больно ударив Клементину в подбородок.

– Ой! – Клементина схватилась за подбородок. – Холли!

– Ну, блин! – воскликнул Сэм и быстро вышел из комнаты.

Теперь Холли была готова утешить. Она прижалась к матери, и та обняла дочку, хотя Клементине хотелось хорошенько встряхнуть ее, поскольку челюсть сильно болела. Она бормотала слова утешения, качая Холли на руках и бросая тоскливые взгляды на виолончель, которая с гордым видом прислонилась к стулу для так называемого

прослушивания. Никто не предупредил тебя о том, что наличие детей практически сводит на нет твое «я», потому что таланты, образование и успехи с ними ничего не значат.

Клементина вспомнила, как Эрика в шестнадцать лет вскользь сказала, что никогда не заведет детей, и Клементину это немного вывело из равновесия. И только позже она осознала причины своего раздражения. За всю жизнь накопилось много разных причин, почему Эрика раздражала ее, но однажды она спросила себя: а почему я не подумала об этом первой? Предполагалось, что Клементина немного ненормальная, креативная, богемная. Эрика – консерватор, выполняющая все правила. Не пьет спиртное на вечеринках и развозит друзей по домам. Эрика мечтала набрать достаточно баллов и сдать на бакалавра по бизнесу с двумя профилирующими дисциплинами – бухгалтерским делом и финансами. Эрика мечтала о собственном доме, доле в портфеле ценных бумаг и должности в одной из шести крупных финансовых фирм. Клементина мечтала учиться в консерватории, исполнять потрясающую музыку, испытать потрясающую страсть, а затем однажды, конечно же, остепениться и родить от хорошего мужчины детей, поскольку не об этом разве мечтает каждая женщина? Дети такие чудные! Наверное, то, что Клементине никогда не приходило в голову отказаться от мысли о детях, говорило о недостатке ее воображения.

У Эрики-то его было с избытком. Она отказывалась играть одну и ту же роль. Когда ей было семнадцать, Эрика стала готом – подумать только, Эрика! Она выкрасила волосы в черный цвет, ногти покрыла черным лаком, губы красила черной помадой, носила браслеты с заклепками и сапожки на платформе. «Ну и что?» – с вызовом спросила она, когда Клементина впервые увидела ее такой. Стиль рок-звезды у Эрики открывал им дорогу в крутые клубы; там она, нахмурившись, стояла у стены и попивала минералку с таким видом, будто обдумывает мрачные готские мысли, хотя, скорее всего, думала о домашнем задании. А между тем Клементина напивалась, танцевала и целовалась с неподходящими парнями, а потом рыдала всю дорогу домой, потому что, знаете ли, такова жизнь.

Теперь же Эрика носит неприметную, незапоминающуюся одежду – простую, практичную и удобную. Служит в большой финансовой фирме, и у нее есть опрятный дом с тремя спальнями (вероятно, купленный без ипотеки) неподалеку от того места, где они обе выросли. И сейчас Клементина, разумеется, не жалеет о своем желании иметь детей. Она безумно любит их – да, конечно, – просто по временам думает, что они появились слишком рано. Имело бы смысл подождать до выплаты большей части стоимости дома и пока она не определится с карьерой.

Сэм хочет третьего ребенка, но это нелепо, невозможно. Когда он заговаривал об этом, она каждый раз меняла тему. Третий ребенок – это все равно что запустить змею в игре «змейки и лестницы». Неужели он всерьез думает об этом? Она надеялась, что в конце концов он образумится.

Сэм вновь появился в дверях и протянул Холли пакет с крекерами. Девочка спрыгнула с материнских коленей, волшебным образом успокоившись, и в тот же момент зазвонил телефон Клементины, лежавший на полке.

– Это Эрика, – беря телефон, сказала Клементина.

– Может быть, она отменит, – с надеждой произнес Сэм.

– Она

никогда ничего не отменяет. – Клементина приложила телефон к уху. – Привет, Эрика.

– Это Эрика, – недовольным тоном произнесла Эрика, как будто Клементина в чем-то ее подвела.

– Знаю. Эта новомодная технология удивительна, она…

– Да, очень смешно, – прервала ее Эрика. – Послушай… Я насчет сегодня. По пути из магазинов я наткнулась на Вида. Помнишь Вида, моего соседа?

– Конечно помню. Как я могу забыть твоего соседа Вида? Великий электрик. Как Тони Сопрано. Мы любим твоего соседа Вида. – Подчас Эрика пробуждала в Клементине нечто вроде фривольности. – Женат на знойной Тиффани. – Она протяжно произнесла имя Тиф-фа-ни. – Сэм просто обожает твою соседку Тиффани.

Она посмотрела через плечо на Сэма – узнал ли он имя? Сэм жестами изобразил впечатляющую фигуру Тиффани, а Клементина подняла большие пальцы. Они только раз встречались с соседями Эрики, на нелепой вечеринке с коктейлями в прошлое Рождество. Эта пара была лет на десять старше Клементины и Сэма, но выглядели они моложе.

– Ну, как бы то ни было, – продолжала Эрика, – я сказала Виду, что вы собираетесь ко мне в гости, и он пригласил всех нас на барбекю. У них дочь Дакота, ей около десяти, и он считает, она захочет поиграть с вашими девочками.

– Звучит здорово, – отозвалась Клементина, чувствуя, как у нее поднимается настроение.

Подойдя к окну, она стала смотреть на сверкающее голубое небо. День вдруг стал похожим на праздник. Барбекю. Не придется готовить ужин. Она возьмет с собой ту бутылку шампанского, которую подарила ей Энсли. Займется музыкой завтра. Ей нравилась эта черта ее характера – то, как ее настроение менялось от меланхолического к приподнятому из-за налетевшего ветерка, или аромата, или красивой последовательности аккордов. Это означало, что она никогда не упивалась своим подавленным настроением. «Чувиха, ты странная девчонка – такое чувство, что ты принимаешь наркотики», – сказал ей однажды брат Брайан. Она всегда помнила об этом замечании, и оно наполняло ее гордостью. Ага, я такая чокнутая. Хотя, вероятно, это как раз доказывало ее относительную нормальность. По-настоящему чокнутые люди обычно не думают об этом.

– Вид прямо заставил меня принять приглашение на барбекю, – как бы оправдываясь, проговорила Эрика.

Это было странно, потому что Клементина не замечала, чтобы Эрику можно было заставить что-либо сделать.

– Мы не возражаем, – сказала Клементина. – Нам они нравятся. Будет весело.

Улыбаясь, она смотрела, как Холли торжественно кружится по комнате с крекером, поднятым наподобие трофея. Холли унаследовала темперамент матери, и это было хорошо, за исключением тех случаев, когда их настроения не совпадали. Руби больше походила на Сэма – разумная и терпеливая. Накануне Клементина зашла в спальню девочек и увидела, что Руби сидит на полу рядом с Холли, ласково похлопывая ее по плечу. Холли с грустным видом плашмя лежала на полу, потому что нарисовала панду совсем не похожей на панду.

– Поплобуй еще! – сказала Руби с озадаченным выражением на лице, совсем как у Сэма, как бы говорившим: «Зачем так усложнять себе жизнь?»

– Ну ладно, хорошо. Весело, да? – откликнулась Эрика. У нее был расстроенный голос, словно она вовсе не планировала сегодня веселиться. – Просто… Оливер немного разозлился на меня за то, что я приняла приглашение Вида, поскольку, как я говорила, мы хотели обсудить с вами это… предложение, и он думает, что теперь у нас не будет возможности. Я подумала: может, после барбекю вы заглянете к нам на кофе? Если будет время.