«Верные»
Шрифт:
Рабов оказалось двадцать два… Четыре «эльфа», один гном, пять человек… Все остальные — орки. На удивление, вполне нормально одетые и не выглядящие заморенными голодом задохликами, вот только взгляд… Он откровенно пугал Димана. Совершенно пустое, отсутствующее выражение лица.
— Что с ними? — резко обернувшись в сторону пленной, спросила Анариэль.
— З-зак-клятие п-подчинения, — вновь начав заикаться, ответила та.
— Снимай!
— Я… не знать… не уметь… Жрецы могут… Я нет…
— Да что ты можешь-то?! — недовольно фыркнула Анариэль.
Странно, но ее речь Диман понимал неплохо… Как-никак уже более-менее неплохо знал разговорный квентрин. А вот местное наречие, несмотря на все сходства, имело и достаточно заметные
— Ты знаешь, что делать? — спросил у Анариэль Диман.
— Я? Можно сказать, что да, — ответила квентка. — Но я знаю лишь грубый способ…
— Это как?
— По принципу «против лома нет приема», — пояснила Анариэль. — Вливаешь энергию и «выжигаешь» заклятие… Потом дикая головная боль недели три-четыре, порой потери сознания, бессонница, головокружения, нарушения координации движения и базовых рефлексов. Это ж заклинание — такая дрянь, что почти на все действует! Так что все это время постельный режим и питание одним бульоном или через капельницу… И энергии тратится просто дикое количество! Не меньше четырнадцатого уровня кси-оператор требуется, с полным запасом энергии.
— А можно и иначе?
— Можно… Орки Темной Империи умели. Заклятие медленно распадается, постепенно освобождая от контроля одни за другими функции организма. Примерно за полгода все приходит в нормальное состояние…
— А теперь что?
— Ждать, пока у мня появится сила…
После этих слов они вместе пошли обследовать деревню… Куча брошенных домиков, где сейчас не было никого… Лишь одни запасы пищи и кое-какие инструменты. И так почти везде — пока не дошли до дома верховного жреца, где неожиданно оказалась целая куча находок… Причем, порой весьма странных. Целые груды разнообразных амулетов и артефактов — где-то висящих на стене, где-то разложенных по сундучкам и шкатулкам. Какие-то древние свитки в непонятной прозрачной упаковке… Целая подборка оружия самого разного типа. Но все это оказалось сущей мелочью по сравнению с тем, что обнаружили среди совсем уж непонятного хлама в дальнем углу одной из комнат…
Ружье — какая-то тульская «двустволка», уже успевшая покрыться ржавчиной… Несколько смартфонов, в большинстве своем — разбитых. Где-то попадались знакомые марки, где-то что-то совсем чуждое и непонятное… Пара ноутбуков — один «асер» и что-то с иероглифическими подписями. Трое наручных часов, одни из них марки «электроника»… Какие-то женские украшения — которые, похоже, местные приняли за артефакты непонятного принципа действия. Самая настоящая казацкая шашка с клеймом Златоустовского завода, несколько магазинов от АК-74 с патронами, граната РГД-5… И самое странное — ПЗРК «Игла», такая знакомая Диману… и совершенно неизвестна в этом СССР вещь. Поскольку прорваться через магическую защиту такая ракета попросту бы не смогла. В ней нет места для размещения «магоРЭБ» и слишком малый заряд, чтобы продавить защитный экран самолета силой. Поэтому главным средством ПВО выступали обычно все те же кси-модуляторы большой мощности и тяжелые ракеты с системами преодоления кси-технических систем защиты или, как в случае с английской техникой, индуцированного магом кси-поля.
— За что вы так с нами? — неожиданно отвлек Димана голос пленной магички, которая сейчас завороженным взглядом осматривала лежащие кругом артефакты.
— Как так?
— Напали… Убили… — со все тем же взглядом побитого кутенка ответила эльфийка. — Вы же даже не из… Истинных. Чужаки.
— За рабов, — коротко ответила Анариэль. — За то, что напали это на нас.
— Рабы… мы не мочь иначе, — тихо произнесла эльфийка. — Новая кровь, здоровые дети… Иначе… уродство… смерть.
— А свободными их оставить не пробовали? — ехидно усмехнулась Анариэль.
— Я… не знать, — по-прежнему слова эльфийки Диман понимал с пятого на десятое — другие падежи, другие формы, казалось бы, известных слов. — Жрец… говорить нельзя. Они… вы…
— Ну да, — согласилась квентка. — Подпустить к себе всяких уродов типа твоих жрецов, рожать для них детей… Лучше уж и вправду сразу смерть.
Эльфийка что-то продолжила отвечать, но тут Диман не понял уже ничего… Еще раз оглядев артефакты, он поднял валяющиеся среди кучи хлама — или не хлама? — магазины от АК-74 и принялся вытаскивать и осматривать патроны… Точно такие же, как в его автомате. Только в каком они состоянии? Будут ли стрелять, не приключится ли никакой неприятности? Нет уж, пока так рисковать своим оружием не стоит… Жалко лишь, что и своих патронов осталось — одни слезы. Реши они вдруг штурмовать еще одну эльфийскую деревню — боеприпасов точно не хватит. Впрочем, а нужно ли? Вдвоем Советскую власть на всем острове все равно не установить… Да и с кем тут строить светлое будущее? Вот с этими… эльфами? Сильно сомнительная перкспектива. За то у них у самих теперь есть хоть какая-то база… Остается вопрос — как ей распорядиться?
— Топай к своим, — после некоторого раздумья произнесла, обращаясь к пленной эльфийке, Анариэль. — Скажи, что пусть возвращается. Даю слово Верной, убивать-грабить никого не будем. Если, конечно, хотят увидеть своих отцов и мужей живыми. Я-то убивать их не стану, но и сидеть с ними у меня нет времени.
— Спасибо, Госпожа, — неожиданно поклонилась эльфийка, а на лице ее появилось неописуемое удивление… вместе с каким-то наивно-детским восторгом.
— И господ у нас нет, — уже вслед ей крикнула квентка.
Закончив с пленной, они еще раз дошли до импровизированной больницы, где сейчас находились одновременно раненые и пленные эльфы, и еще раз поглядели на мужчин племени — откровенно удивившись причудливому переплетению рас… Но самое интересное — чистокровными эльфами оказались почти исключительно представители жреческого рода. Остальные ж… Эльфолюди, эльфогномы, эльфоорки, гномолюди, гномоорки, орколюди, явные «тройные» комбинации… Диман даже поразился тем, насколько здешние «Перворожденные» перемешали свои гены! И что-то подсказывало, что это явно не от хорошей жизни… Видать и впрямь проблема вырождения стояла столь остро, что уже было все равно, с кем «перемешиваться». Насколько ж уменьшилась здешняя популяция — если даже в практически лишенном расовых предрассудков Советском Союзе подобные браки единичны, уже просто даже из-за несовпадения «эталона красоты» и боязни тем ж квенти связывать судьбу с короткоживущими видами?
— Ань, а почему вы, квенти, очень редко создаете семьи с другими видами? — неожиданно даже для самого себя спросил Диман.
— Зачем тебе это? — удивилась квентка.
— Хочу понять…
— В этом нет никакого секрета… Страх, — ответила Анариэль. — Человек умрет максимум в сто с небольшим лет… А что дальше? Три-четыре сотни лет тоски и одиночества?
— Почему? — не понял Диман.
— Квенти создают лишь одну семью на всю жизнь, — задумчиво произнесла девушка. — Я не могу тебе точно сказать, почему оно так — но так решили наши далекие предки… Хотя подозреваю, что все просто — у нас почти абсолютная память, потому мы никогда не сможем забыть, выбросить из памяти того, кого любили. И эти чувства не оставят места для новых. И если я решу второй раз дать клятву… Камень Истины не примет ее.
— Что за камень? — удивился парень.
— Тот, перед которым даются самые важные клятвы… Касаешься рукой камня и говоришь клятву. А потом… — после этого квентка буквально пропела короткий стих на квентрине, следом назвав и его не слишком-то складный перевод:
«Кто обманет — тот умрет,
Кто ошибся — все узнает.
Лишь тот, кто любит горячо –
Навеки тот пусть счастлив станет».
— За ложную клятву — смерть?
— Да, — согласилась Анариэль. — За заведомую ложь. Впрочем, со вторым браком все проще… Камень просто не услышит клятву. Ее нельзя произнести дважды…