Верный меч
Шрифт:
Я это знал точно, потому что был в общем зале, когда между ними разгорелся спор. Вскоре после этого я был послан с Эдо и другими парнями на разведку в холмы.
— Может быть, — сказал Мале, — Но так как лорд Роберт погиб, оказалось очень удобно переложить на него всю вину за провал.
Я молчал, пытаясь осмыслить его слова. Я не любил многих из этих господ, но не думал, что они способны на подобную низость. Это выглядело, по крайней мере, как предательство.
— И кроме того, — продолжал Мале, — Есть другие, которые спрашивают, как случилось, что двум ближайшим паладинам лорда
Он предполагал, что мы с Уэйсом сознательно бросили нашего сюзерена, спасая собственные шкуры. Меня захлестнул прилив гнева такой силы, какого я еще не чувствовал после битвы, но смирил его. Я не мог позволить себе потерять самообладание перед виконтом, особенно учитывая его щедрость, с которой он дал мне приют в своем доме.
— Вы тоже хотите спросить об этом, милорд? — я смотрел ему прямо в глаза.
В уголках его рта появилась слабая улыбка.
— Вижу, что нет нужды, — сказал он. Затем его лицо вновь стало серьезным, а губы затвердели. — Роберт доверял немногим людям, но те, кого он выбрал, в полной мере достойны доверия. Он знал, как завоевать уважение и преданность, и я не сомневаюсь, что вы сделали для него все, что могли. Тем не менее, найдется немало таких, кто думает иначе и дважды подумает, прежде, чем брать вас к себе на службу.
— Милорд, — сказал я. — Мой господин погиб меньше недели назад.
— Эрл [9] Роберт хорошо отзывался о тебе, — он прервал меня, словно не слыша. — Я действительно много слышал о твоей доблести, Танкред. Я знаю, что ты спасал ему жизнь, и не раз. Ты отдал ему свою лошадь, когда под ним убили коня при Гастингсе. Ты отбил его у врагов, когда его окружили.
Я снова удивился осведомленности Мале. Все, что он говорил, было правдой: эти картины вставали у меня перед глазами, словно все произошло только вчера. Но ничто не могло изменить того факта, что в конце концов я потерял своего сюзерена.
9
Граф (староангл.)
— Зачем вы рассказываете мне все это? — спросил я, хотя чувствовал, что знаю ответ.
— Мне нужны хорошие бойцы, сейчас, как никогда, — ответил виконт. — Враги попробовали норманнской крови, и скоро они пожелают большего. Дунхольм — только начало.
— Думаете, нам надо ждать проблем из Нортумбрии?
Мале несколько мгновений изучал меня, затем поднялся и направился к окну. Он выглянул наружу, бледный солнечный свет озарял его лицо.
— Нортумбрийцы всегда были бунтовщиками, — сказал он. — И они с гордостью и презрением относятся к побежденным. Так было всегда, и так остается сейчас. Ты своими глазами видел их дикость.
— Но враги отбили Дунхольм, — возразил я. — Как вы можете быть уверены, что они не остановятся на достигнутом?
Он повернулся ко мне. Теперь его лицо погрузилось в тень.
— Конечно, не могу, — ответил Мале. — Но вспомни, что до сих пор они не потерпели от нас ни одного поражения. Убийство графа придало им уверенности. Я считаю, что
— Что вы имеете ввиду, милорд?
— Редко какая неделя в королевстве проходит без преступлений. Мы постоянно слышим, как в графствах банды англичан убивают норманнов. На валлийской границе враги все больше смелеют, их набеги становятся все более наглыми и разрушительными. Силы короля Гийома никогда еще не были настолько рассредоточены. И все худшее ожидает нас впереди.
— Милорд? — спросил я, нахмурившись.
Глаза Гийома Мале неотрывно смотрели на меня.
— Вторжение.
— Вторжение? Разве это возможно? Мы сами вторглись в Англию всего два года назад.
— Да, это так, — сказал он. — Мы знаем, что датский король Свен Ульффсон уже претендовал на английскую корону, хотя у него до сих пор не доставало ни средств, ни возможности прийти и потребовать ее. Тем не менее, уже несколько месяцев мы получаем известия, подтверждающие, что он строит планы на предстоящее лето. Он уже начал собирать корабли, и считает, что к середине лета у него будет флот, сравнимый с нашим собственным два года назад.
Внезапно я понял беспокойство Мале. Даже если мы сумеем разогнать мятежников, останется еще один враг; репутация датчан была известна, соседние народы опасались как их жестокости и дикости, так и воинского мастерства. Я вспомнил, мне рассказывали, как они однажды покорили этот остров много лет назад.
— Зачем вы говорите мне все это? — спросил я.
— Скоро это будет известно всем вокруг, — ответил он. — Теперь ты понимаешь, что смерть лорда Роберта не могла случиться в худшее время. И ты понимаешь, как я нуждаюсь в услугах людей, подобных тебе. Рано или поздно враг придет, и мы должны быть готовы встретить его.
Он был прерван резким стуком в дверь.
— Сейчас, — сказал мне Мале, направляясь к двери, чтобы открыть ее.
Снаружи стоял мальчик в коричневой тунике. Его лицо было испачкано сажей, рубашка и светлые волосы неопрятны, так что я принял его за серва.
— Милорд, — сказал он. — Здесь кастелян Ричард. Он хочет говорить с вами как можно скорее.
— Чего он хочет? — спросил Мале, в его голосе звучала усталость.
— Он не сказал, милорд. Он ждет в ваших покоях.
Мале испустил вздох.
— Очень хорошо. Скажи ему, что я скоро буду.
Мальчик быстро взглянул на меня и поспешил прочь.
— Прости меня, Танкред, — сказал Мале. — Кастелян человек утомительный, но если я попытаюсь игнорировать его, он станет еще настойчивее. Я надеюсь, что тебе удобно здесь, и ты получаешь все необходимое.
— Да, милорд.
— Очень хорошо. — он улыбнулся. — Я не жду ответа прямо сейчас, но надеюсь, что ты примешь решение в ближайшие дни. Мы скоро встретимся.
Он вышел, и я остался один. Я думал о его словах о лорде Роберте и о грядущей войне. Если это правда, я хотел бы биться, хотя бы для того, чтобы отомстить за смерть моего господина. Хотя, если Мале не соврал, найдется еще несколько лордов, готовых принять меня на службу.