Верный рыцарь
Шрифт:
— К тому же типичный персонаж из викторианской мелодрамы. Но ведь мы не хотим грустить, чтобы ей было весело? — отозвался отец смеясь. — Кажется, она того и гляди уволится. Ну, и пускай.
— Пускай. Буду только рада на время занять ее место.
— Небольшая месть?
— Нет. Просто собираюсь, как ты сказал, продолжать в том же духе. Кстати, на окнах сторожки занавески? Ты поселил туда кого-нибудь?
— Да нет. — Отец подал ей чашку с чаем, стол был накрыт специально к ее приезду. — Элмер решил пожить там некоторое время, пока в его городской квартире идет ремонт. Приехал на прошлой неделе. Обещал быть сегодня
Глэдис, оцепенев, смотрела на отца, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Только шок помешал ей выпалить все, что вертелось на языке. Почему он не в Париже? Не с Кларой? Лишь через несколько минут она пришла в себя, и дар речи вернулся. К счастью, отец ничего не заметил, а Глэдис сделала вид, что занята чаем.
Действительно, почему бы ему не быть здесь? Ведь это ее выставили из родного дома, а Элмер постоянно приезжал сюда в течение многих лет. Зачем менять привычки? В конце концов, это отличная возможность встречаться с Кларой так, чтобы отец, такой доверчивый, ничего не заподозрил. Когда-то, заметив их дружбу с Элмером, он тоже не придал ей никакого значения. Да, в делах он разбирался отлично, а вот в чувствах своих близких — не очень.
Глэдис растерялась, не зная, что предпринять. Она чувствовала, что не сможет даже говорить с Элмером приветливо. Со времени их последней встречи прошло уже четыре года, но ничего не забылось. Пытаясь побороть охватившую ее панику, Глэдис подумала, что уж лучше бы здесь была Клара — с ней хотя бы можно бороться в открытую. Но Элмер слишком хитер. И, что еще хуже, очень близок к отцу.
Позже, поднявшись в свою комнату, она остановилась у окна и долго смотрела на долину, где так часто в детстве гуляла с этим ужасным человеком. Глэдис старалась разглядеть и сторожку, но высокие деревья совершенно скрывали ее. Хотелось вовремя узнать о его приближении, чтобы хоть как-то подготовиться к встрече.
К ужину не ожидали никого, кроме Элмера. Значит, некому будет поддерживать разговор. Можно заранее представить его язвительную усмешку и взгляд холодных серых глаз, проникающих в самую душу.
Глэдис порывисто отвернулась от окна. Избежать встречи теперь не удастся. Но почему Клара уехала одна, не сказав, как долго пробудет в Европе? Наверняка ею разработан специальный план. Какой-нибудь способ заполучить Элмера, конечно, найдется.
Детская комната Глэдис осталась точно такой, как раньше, — белые стены, на кровати покрывало в цветочек, белые занавески на окнах. Ремонт здесь сделали совсем недавно, но ничего не изменили. Это, без сомнения, заслуга отца — Клара постаралась бы превратить комнату в какую-нибудь кладовку.
Глэдис улыбнулась. Недавняя паника прошла, и все волнения вдруг показались глупыми. Взрослой женщине не следует так нервничать и поддаваться воспоминаниям. И Глэдис занялась вещами, стараясь не думать о предстоящем ужине. Захотелось принять ванну, и она опять обрадовалась, обнаружив, что ее ванная комната тоже совсем не изменилась. Заполнив ванну теплой душистой водой, она погрузилась в нее, решив смыть утомление от долгого путешествия и все тревоги.
Но Элмер так прочно вошел в ее жизнь, что никак не получалось думать о доме, где она выросла, не вспоминая о нем. От досады Глэдис даже застонала. Черт возьми! Но ведь все в порядке. У нее прибыльный бизнес и почти
Внезапно перед глазами возникло красивое лицо с блестящими голубыми глазами, обрамленное кольцами светлых волос. Видение было таким отчетливым, словно мачеха наяву вошла в комнату и склонилась над ней. Увы, какого бы успеха она ни добилась в жизни, Клара всегда добьется большего. И сейчас, когда Глэдис дни и ночи проводила в своей галерее, Клара блаженствовала в мире высокой моды и наслаждалась тряпками, которые просто обожала.
Несколько лет назад она упросила отца купить магазин модной одежды, который быстро пошел в гору. Теперь Клара владела уже несколькими такими магазинами. Однажды Фрэнк уговорил дочь поехать с ним на открытие одного из них. Тот вечер стал последним кирпичиком в стене, которой Глэдис отделила себя от Элмера Полинга.
Нельзя не признать, что Клара умела обставлять подобные мероприятия. Все было очень пышно. Отец предупредил, и Глэдис постаралась, чтобы туалет соответствовал событию. Ей только что исполнилось двадцать, и она уже год не видела Элмера. Не зная, будет он на приеме, или нет, Глэдис решила подстраховаться и пригласила Еву Майер, с которой по-прежнему дружила.
— Отлично выглядишь. — Первое, что сказала Ева, одобрительно разглядывая подругу, готовую к выходу. — Красное тебе идет. Впрочем, тебе идет любой цвет.
Это было правдой. С великолепными каштановыми волосами и яркими зелеными глазами Глэдис сочеталась одежда любого цвета. На этот вечер было выбрано очень дорогое красное платье, подаренное отцом в последний день рождения.
— Как здорово! — воскликнула Ева, когда они вышли из такси около магазина. — Сколько гостей! Прямо театральная премьера! И народ все прибывает!
Происходящее действительно производило впечатление. Но Глэдис не могла отделаться от чувства подавленности. Презентация очень быстро превратилась в обычный шикарный прием, похожий на десятки ему подобных. Но, хотя Глэдис еще ни разу не попадала в такую обстановку, она поглядывала на часы, прикидывая, когда будет прилично уехать. Ева же была в восторге от всего происходящего.
Увидев падчерицу, Клара холодно кивнула и тут же забыла о ее существовании. Глэдис почувствовала себя не в своей тарелке. Так было всегда в присутствии мачехи — последние годы ничего не изменили. Побродив немного по залу, она заметила Элмера, что-то оживленно обсуждавшего с Кларой. Видеть их снова вместе было совершенно невыносимо. От ненависти Глэдис чуть не потеряла сознание, и сама была потрясена силой своих ощущений. Все осталось по-прежнему. Не следовало приезжать сюда, нарушать ровное течение своей жизни, снова погружаться в семейные проблемы.
Она развернулась и направилась к двери, стараясь отыскать в толпе Еву, но вместо нее наткнулась на отца.
— Уже уходишь? — спросил он с беспокойством. — Почему ты такая бледная?
— Не знаю, — ответила Глэдис. — Голова разболелась.
И тут же прокляла себя за очередную ложь. Столько лет вранья — это унизительно.
— Я, — продолжила она, — ищу Еву. Пожалуй, нам лучше уехать. Когда так болит голова, я ни о чем не могу думать, ты ведь знаешь…
Отец кивнул. В детстве у нее действительно случались приступы мигрени, но они давно прекратились. Просто это первое, что пришло в голову. Но отец забеспокоился, и ей стало стыдно.