«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

Алексеев Михаил Александрович

13 декабря 1937 г. японцы ворвались в Нанкин. Около 50 тысяч японских солдат в течение месяца с лишним творили в Нанкине неслыханный произвол, насиловали, убивали, грабили. Число пострадавших мирных жителей оценивается китайской стороной в 300 000 погибших и более 20 000 изнасилованных женщин (от семилетних девочек до старух). По данным послевоенных трибуналов число убитых составило более чем двести тысяч. Одной из причин разницы в цифрах является то, что одни исследователи включают в число жертв нанкинской резни только убитых в пределах города, а другие учитывают также погибших в окрестностях Нанкина. Как не вспомнить профессора Тэйда О’Конроя, писавшего о прирожденной жестокости японцев.

Был ли Зорге знаком с книгой, вышедшей в 1933 г. на английском языке? Эта книга должна была быть в библиотеке германского посольства, о выходе её в свет ему должны были сообщить во время его кратковременной командировки в Москву летом 1935 г. Характеристика, данная в ней японцам, по-видимому, отличалась от его впечатлений от общения с японцами. Однако следует оговориться, что это были «европеизированные» и «американизированные» японцы, такие, как Одзаки и Мияги. И это были друзья и соратники, которым Зорге безоговорочно доверял.

Книга «Военно-фашистское движение в Японии» О. Танина и Е. Иоган, изданная в 1933 году тиражом 25 тысяч экземпляров, была написана для командно-политического состава ОКДВА, партактива Дальневосточного края, а также для научных работников. О. Танин и Е. Иоган – псевдонимы О.С. Тарханова [113]

и Е.С. Иолка [114] , которые во время работы над монографией являлись сотрудниками разведывательного отдела штаба ОКДВА. Пометки, сделанные Сталиным, свидетельствуют о его интересе к проблемам экономики, положению рабочего класса, крестьян, роли армии в Японии. Вероятно, особое внимание к этим социальным группам было связано с прагматическими целями: узнать о возможности распространения социалистических идей среди японцев, существования оппозиции и борьбы против правящего режима.

113

Тарханов Оскар Сергеевич (настоящее имя: Сергей Петрович Разумов; пс. Таубе, Танин, Эрберг, Каррио; 1901–1938). Родился в семье еврейского купца-фабриканта; учился в гимназии, скаутмастер; один из организаторов одесского комсомола и молодежного подполья; входил в руководство подпольной организации Одессы, был комиссаром боевой дружины Одесского губернского комитета комсомола (1917–1919), член РСДРП с 1917 года; секретарь Крымского подпольного обкома комсомола и член обкома партии; начальник военного отдела обкома; секретарь уездного комитета партии в Феодосии (1919–1920); сотрудник агитационно-пропагандистского отдела Симферопольского уездного комитета компартии; секретарь этого отдела, член Крымского бюро ЦК РКП(б) (1920–1921); завотделом печати и секретарь ЦК РКСМ в Москве; один из учредителей издательства «Молодая гвардия» (1921–1922); председатель Центрального бюро детских групп при ЦК РКСМ (1922–1923), представитель ЦК РКСМ в Исполкоме КИМа; побывал в Германии и Чехословакии (1923–1924); член Исполкома КИМа и секретариата ЦК РЛКСМ (1924–1925); почетный комсомолец (1924); секретарь парткома завода «Красный путиловец» в Ленинграде (1925–1926). За участие в «троцкистской группировке» в январе 1926 ему был объявлен выговор с «запрещением в течение 1 года выполнять ответственную партработу». Работал в Китае (1926–1927); политический советник в аппарате М.М. Бородина; участвовал в подготовке командных кадров китайской армии, изучал рабочее и крестьянское движение в стране, социальные условия жизни. Научный сотрудник НИИ по Китаю (1927–1930). На XV съезде ВКП(б) исключен из партии (декабрь 1927) «за оппозиционную деятельность», но в ноябре 1928 ЦКК восстановил его в рядах партии. Учился в Институте красной профессуры (1930–1932). Помощник начальника РО штаба ОКДВА (1932–1935). В распоряжении РУ штаба РККА (1935–1936) – советник полпредства СССР в Монголии. 30.12.1936 «состоящий в распоряжении РУ РККА Тарханов Оскар Сергеевич» уволен в запас РККА «за невозможностью использования в связи с сокращением штатов или реорганизацией». В 1937 отозван из Монголии. Репрессирован 12.06.1937. Реабилитирован 04.08.1956.Сочинения: Очерки истории КИМ. Вып. 1. М.; Л., 1925; Очерк социально-экономической структуры провинции Гуанси // Кантон. 1927. № 10. С. 79—160; (Эрдберг О.) Китайские новеллы. М., 1929 (М.; Л., 1930; М., 1932; М., 1959); Советское движение в Китае // Проблемы Китая. 1931. № 6/7. С. 3—52 (совм. с Е.С. Иолком); Аграрный вопрос в колониальной революции. М., 1932; (Ян Чжу-лай). Японские империалисты в Шанхае. М., 1932; (Танин О.) Военно-фашистское движение в Японии. М., 1933 (совм. с Е. С. Иолком [Е. Иоган]); (Танин О.) Когда Япония будет воевать / Пер. с англ. М., 1936 (совм. с Е. С. Иолком [Е. Иоган]); (Эрдберг О.) Секки. Хабаровск, 1934.

114

Иолк Евгений Сигизмундович (пс.: Е. Иоган, Е. Иогансон, Иота, Е. Барсуков, Яо Кай; 1900–1937). Еврей. Из служащих. Член компартии с 1919. Участник Гражданской войны. Служил в продотрядах, которые занимались заготовкой и охраной хлеба и другого продовольствия. Окончил Ленинградский институт живых восточных языков (1924–1925), восточное отделение Института красной профессуры (1929–1932). Владел китайским, японским языками. Полковой комиссар (1936). Доктор экономических наук (1935). В Китае – перводчик Южно-Китайской группы советских военных советников, сотрудник аппарата главного политического советника М.М. Бородина (апрель 1925 – ноябрь 1927). Вместе с М. Волиным, О. С. Тархановым и др. участвовал в работе китаеведческого кружка сов. специалистов и в издании рукописного журнала «Кантон». Преподавал в Коммунистическом университете трудящихся Востока, заместитель директора НИИ по Китаю, Международной Ленинской школы (1928–1931). В распоряжении РУ штаба РККА (1932–1937). Сотрудник РО штаба ОКДВА (1932–1935), центрального аппарата РУ (1935–1936), корреспондент ТАСС в Испании (1936–1937). Секретным постановлением ЦИК СССР от 17.07.1937 награжден орденом Красной Звезды. Репрессирован 05.09.1937. Реабилитирован 09.05.1957. Сочинения: Бойкот Гонконга: (Письмо из Кантона) // Новый Восток. 1926. № 15. С. 278–292; К вопросу об основах общественного строя в древнем Китае // Проблемы Китая. 1930. № 2. С. 87—135; (выступление в прениях, в кн.) Дискуссия об азиатском способе производства в Китае: По докладу М. Годеса. М.; Л., 1931. С. 59–73; К вопросу об «азиатском» способе производства // Под знаменем марксизма. 1931. № 3. С. 133–156; Советское движение в Китае // Проблемы Китая. 1931. № 6/7. С. 3—52 (совм. с О. Тархановым); События на Дальнем Востоке и опасность войны // Большевик. 1932. № 5/6. С. 42–55 (совм. с Г. Войтинским и Н. Насоновым); Китайская революция. М., 1932; Захват Маньчжурии и революционный подъем в Китае // Мировое хозяйство и мировая политика. 1932. № 3. С. 3—23; (Е. Иоган). Военно-фашистское движение в Японии. М., 1933 (совм. с О Таниным [О. С. Тархановым]); (Е. Барсуков). Как вооружается японский империализм. Хабаровск, 1933 (2-е изд.: 1934); (Иота). Некоторые хозяйственные итоги 1932 г. в Японии // Мировое хозяйство и мировая политика. 1933. № 4. С. 81–98; Японский империализм перед новыми авантюрами // Большевик. 1933. № 19. С. 38–55; (Е. Иоган). Под силу ли японским финансам «большая война» // Тихоокеанский коммунист. 1934. № 1. С. 9—21 (совм. с О. Таниным [О. С. Тархановым]); (Е. Иоган). Военная организация японского хозяйства // КИ. 1934. № 30. С. 20–26 (совм. с О. Таниным [О. С. Тархановым]); (Е. Иоган). Лицо господствующих классов Японии // На рубеже (М.; Хабаровск). 1934. № 1. С. 78–88 (совм. с О. Таниным [О. С. Тархановым]); (Е. Иоган). Почему СССР продал КВЖД // Большевик. 1935. № 6. С. 66–71; Военная организация японского народного хозяйства // ТО. 1935. № 4. С. 24–45; Пути экспансии японского империализма // Там же. № 2. С. 11–39; Японская агрессия в Китае // КИ. 1935. № 31/32. С. 24–31; Японский империализм и Монгольская Народная Республика // Большевик. 1936. № 7. С. 68–82; Новый этап японо-китайских отношений // Там же. № 9. С. 61–70; Японская военщина в борьбе за власть // ТО. 1936. № 2. С. 12–32; Японский империализм наступает // Большевик. 1936. № 1. С. 63–75; (Е. Иоган). Когда Япония будет воевать. М., 1936 (совм. с О. Таниным [О. С. Тархановым]); (M. Volin, E. Iolk). The Peasant Movement in Kwantung: (Materials on the Agrarian Problem in China). Canton, 1927.

В своем предисловии к книге Карл Радек отмечал: «Предлагаемая работа двух советских востоковедов

представляет большую научную и политическую ценность. Военно-фашистское движение Японии является одним из тех механизмов, которые должны перевести Японию из состояния скрытой в состояние открытой мировой империалистической войны. Знание этого фугаса, заложенного на Дальнем Востоке под дело мира, является необходимым (выделено мной. – М.А.). Но во всей мировой литературе нет работы, которая бы выяснила конкретно корни военно-фашистского движения в Японии, фазы его развития, которая бы познакомила читателя с его идеологией, организацией и с его местом в общей системе сил, решающих основные проблемы политики японского империализма. До этого времени существовали только журнальные статьи, посвящённые этому вопросу. Наши авторы дают нам довольно подробную картину явления, опираясь на японскую литературу. При этом они не изолируют военно-фашистского движения в Японии, а показывают его развитие на фоне современной истории Тихоокеанской империалистической державы, на фоне социального кризиса, ею переживаемого. Они показывают на конкретном материале отношение разных прослоек японского общества к военно-фашистским идеям и организациям, уделяя особенное внимание вопросу о соотношении между этим движением и военщиной» [115] .

115

Танин О., Иоган Е. Военно-фашистское движение в Японии. М., 1933. С. III–XVI.

Во второй главе «Армия как центр реакционно-шовинистического и фашистского движения в Японии. Эволюция политической роли армии» О. Танин и Е. Иоган пишут: «Тот факт, что Япония никогда не проходила через эпоху парламентаризма, а вся полнота власти сохранялась в руках военно-полицейской монархии, – всё это определило особо значительную роль военщины в руководстве политикой господствующих классов Японии. Здесь уже – не только количественное, но и качественное отличие от того, что мы наблюдаем в “передовых” капиталистических странах, где армия обычно играет только служебную роль в качестве орудия политики господствующих классов, но где армия не определяет эту политику.

Как известно, японское законодательство совершенно освобождает армию и флот из-под контроля и подчинения правительству и парламенту. Военный и морской министры, начальники генеральных штабов армии и флота имеют право непосредственного доклада императору, минуя премьер-министра. Все назначения и перемещения по армии и флоту производятся с санкции императора без участия правительства. Так как вопросы войны и мира по японской конституции также самостоятельно решаются императором без участия парламента, это значит, что армия ведёт войну, также не нуждаясь в санкции правительства. Поскольку по конституции военным министром может быть только генерал, а морским министром только адмирал, то это означает, что верхушка армии и флота, отказываясь выдвинуть своего кандидата в то или иное правительство, имеет возможность не только влиять на состав правительства в желательном для них направлении, но и вообще сорвать его организацию. Никакого вмешательства со стороны правительства в свою внутреннюю жизнь армия и флот не терпят. Они не считают даже обязательными для себя соглашения, которые подписывает правительство с другими странами по вопросам вооружений. Единственный пункт, когда парламент соприкасается с армией, – это обсуждение бюджета, однако предоставленное конституцией императору право не утверждать бюджет, принятый парламентом, делает и это “право” парламента иллюзорным… Факты показывают, что армия и флот не только широко используют свое независимое от правительства положение, не только предохраняют себя от вмешательства парламентских партий и политических деятелей во внутренние дела армии, но, опираясь на эти уже давно завоёванные позиции, идут и дальше, стремясь полностью подчинить себе правительство, парламент и политические партии» [116] .

116

Там же. С. 135–137.

Авторы отмечают, что «программа военщины в самой примитивной и упрощённой форме воспроизводит именно те специфические черты особой агрессивности и особой реакционности японского империализма, которые вытекают из его военно-феодального характера. Программа эта, по высказываниям самих лидеров военщины, может быть сведена к трём основным положениям:

1. Армия является передовой частью нации. Поэтому ей, а не парламентским политическим партиям, должно принадлежать руководство политической жизнью страны. Только армия может сохранить династию, подчинить интересы отдельных групп господствующих классов интересам всего режима и обеспечить распространение «императорской идеи» (т. е. японской агрессии) на другие страны.

2. Основной целью государственной политики в настоящее время должно быть осуществление плана «Великой Японии», т. е. создания мощной колониальной азиатской империи, в первую очередь за счёт захвата областей Восточной Азии. Важнейшим противником, сопротивление которого должно быть для этого сломлено, является Советский Союз.

3. Задачам внешней агрессии должна быть подчинена и вся внутренняя политика, важнейшим содержанием которой поэтому должно быть: а) увеличение контролирующей роли государства по отношению к промышленности и финансам; б) разрядка острого сельскохозяйственного кризиса, грозящего, в противном случае, перерасти в аграрную революцию, которая сметёт один из важнейших устоев всего режима – помещичье землевладение, а вместе с ним и монархию; в) самая беспощадная и жестокая ликвидация «красной опасности», т. е. всех проявлений революционного движения в стране…

Руководящая роль армии в политике мотивируется усиленной апелляцией к традициям старины, к кодексу феодально-рыцарской морали («бусидо» – кодекс моральных правил японских самураев), носителем и хранителем которой является армия, к божественной императорской власти, которая не может быть подконтрольна политическим партиям, но может зиждиться на зависящей только от неё армии…

В Японии нет противопоставления граждан императору. Существование монархии в Японии – неограниченное и всеобъемлющее. Император – центр государства и его полная сущность. Монарх – верх добродетели, а добродетель является философией японца…

Окружая таким ореолом монархию, военщина стремится нарастающее среди мелкобуржуазной молодёжи и других слоёв недовольство политикой правительства и хищничеством финансовых баронов направить в русло защиты монархии, которая-де после “второй реставрации” сумеет осчастливить японскую нацию и очистить общественную жизнь Японии от продажных политиков и корыстных спекулянтов…

В качестве своего ближайшего противника влиятельные круги военщины рассматривают Советский Союз. Маньчжурия с их точки зрения должна быть прежде всего плацдармом для войны против СССР. Именно поэтому высшие армейские круги с неодобрением относились к шанхайской операции, в которую ввязался флот, и медлили с поддержкой моряков, ибо считали, что это автоматически вовлекает Японию в конфликт с САСШ и Англией, когда основное внимание должно быть сосредоточено на подготовке войны против СССР. Для них Маньчжурия – это первое звено в цепи, следующими звеньями которой должны быть Жэхэ и Чахар, затем Внешняя Монголия, наконец, Приморье, Амурская область и Забайкалье. Этапы конфликта рисуются им сначала как захват КВЖД, затем вопрос о Внешней Монголии и вслед за этим – “Сибирь”» [117] .

117

Там же. С. 145–151.