Верона. Часть II
Шрифт:
– Что с тобой, Руссо? – она заглядывает мне в глаза.
– Просто скажи, мне это нужно!
Глаза неотрывно следят за ее мимикой. Что она сейчас думает обо мне? Что я шизоид?
– Я люблю тебя! Ты для меня все! Ты – моя жизнь! Мое дыхание! Мой тернистый путь! Глядя на тебя, каждый раз задаюсь вопросом: «Почему именно я?» Вокруг столько красивых женщин, а ты выбрал меня.
Я удивлен, не знал, что она думает обо мне в таком ключе. Ведь я зеркалил ее сомнения. Почему я?
– Пойдем! – она тянет меня из душа.
– Ох,
Она хватает фен и пытается высушить волосы, руки дрожат. Говорю, что высушу сам, забираю у нее фен и терпеливо высушиваю каждую прядь волос. Все это время она изучает мое отражение в зеркале.
Выходим из ванной. Выключаю телефон и веду Верону в спальню. Чувствую, как она напряжена. С каждым шагом, что приближает нас к той самой минуте, смелость ее покидает.
– Ложись на спину, – подвожу ее к кровати.
Она дрожит, то ли от возбуждения, то ли от страха. Ложусь сверху. Мои руки скользят по ее груди.
– Детка, вся боль в голове. Чем больше будешь бояться, тем больнее будет. Поняла?
Проклятье! Откуда мне знать?
– Я не боюсь!
– Прости меня, детка… – не даю ей опомниться и направляю Сэма туда, где только что царили спокойствие и безмятежность.
***
Измучил ее и себя. Хотел войти как можно медленнее, но потом понял: мне бы вообще войти! Верона никак не хотела меня впускать, от каждой попытки сжималась и корчилась в мучительной гримасе. В итоге нашел в аптечке подходящую смазку и только с третьей попытки Сэм проник внутрь, да и то пока не до конца.
– Малышка, расслабься!
По ее щекам текут слезы. Верона выгибается, хватает ртом воздух, кричит что есть мочи и со всей дури вонзается зубами в мое плечо. Проклятье! Мне самому больно, и я радуюсь, что еще не весь алкоголь выветрился из моей башки! Уже непонятно, кто кричит громче, она или я, плечо жжет, Сэм в тисках.
– Расслабься, впусти меня.
– Он что, еще не весь вошел? – в ее глазах ужас.
Переворачиваюсь на бок вместе с ней и сжимаю ее ягодицы. Прокладываю дорожку из поцелуев от шеи до ключицы и обратно, припадаю к соскам, затем впиваюсь в ее губы и долго-долго целую.
– Детка, я люблю тебя больше всего на свете. Ты моя, Верона!
Из ее груди вырывается вздох облегчения, мышцы расслабляются. Сэм, не теряя времени, добирается до заветной цели. Она снова кричит, извивается. На этот раз мне удается увернуться от ее зубов.
– Больно! Как же больно!
Она дубасит меня по голове и груди со всей силы, пытается вывернуться.
– Ч-ш-ш-ш, детка, не шевелись, сейчас начнется самое главное.
– Что? С ума сошел?! Ай! Мне больно! Отпусти! Сейчас же!
Начинаю медленно двигаться взад-вперед, она распахивает глазища и таращится на меня как умалишенная.
– Руссо! Ай! Что… ты… а-ах… как… – глаза темнеют, тело расслабляется.
– Что,
– Да! Мне хорошо! Милый… а-ах… не останавливайся…
– И не подумаю. Вот чего ты меня лишала, Верона.
– Не только тебя… но… и себя… а-ах…
Видать, боль все же отошла на задний план, она так осмелела, что начала подмахивать мне бедрами, от чего я мигом завелся и начал трахать в привычном режиме, но Верона тут же заверещала и вцепилась ногтями в спину.
– Верона, не дразни меня, – рычу на нее и на несколько секунд замираю.
Она успокаивается, восстанавливает дыхание. Я снова задвигался, сначала медленно, но, дождавшись ее первых стонов, потихоньку набрал темп.
Верона стонет, напрягается, хватает меня за ягодицы. Терпение на исходе, кайф подкатил так быстро, что я не смог сдержаться. Это был не оргазм, а взрыв! Казалось, я распался на миллионы атомов и разлетелся по всей вселенной. В глазах потемнело. Тряхнул башкой, чтобы прийти в себя, но не тут-то было. Меня штормило, комната ходила ходуном, но это уже не от бухла. Я снова закрыл глаза и прижался к Вероне. Вдохнул аромат ее волос и громко застонал. Если это наш первый раз, что будет потом?
– Первое вторжение закончено, – смеюсь я и напеваю имперский марш из «Звездных войн».
Обычно на этом мое общение с женщиной заканчивается, но только не с Вероной. Несколько минут я даже не двигаюсь, не хочется покидать ее лоно. Я целую ее в ямочки на щеках. Сжимаю так крепко, что она снова морщится от боли.
– Прости, детка, я тебя сегодня затискал.
Выхожу из нее с большой неохотой, но, если этого не сделать, Сэм пойдет на второй заход. Она ахает и выгибается. Скатываюсь на бок, убираю с ее лица мокрые пряди волос. Облизываю кровоточащие губы. Верона искусала себя и меня, пока я долбился в нее.
– Я и не знала, что Сэм будет так дергаться… ну… когда ты кончаешь. Это так… необычно, приятно и чувствительно… – ее ладонь ложится на мой живот. – Руссо?
– М-м-м… – припадаю к ее шее.
– Надеюсь, наши размолвки позади? Не переживу еще одной ссоры. Я чуть с ума не сошла, будто попала в ад: там невыносимо дышать, жуткая боль сдавливала сердце, казалось, еще чуть-чуть – и я физически умру, – она зажимает мою ладонь между коленей и слегка трется, голос дрожит. – Не представляю жизни без тебя. Я не смогу.
Поднимаю голову, смотрю в ее бездонные глазища и тону… я пропал… черт… меня больше нет…
Вера
Просыпаюсь от саднящей боли и морщусь. Любое движение причиняет дискомфорт. Руссо как обычно перебрался ко мне на живот, и я осторожно отодвигаю его тяжеленную голову. Он переворачивается на другой бок. Смотрю на свои ноги – кровь! О, боже! Я залила сукровицей весь матрас! Ощупываю промежность, вроде кровь уже не идет. У меня нет сменного белья и одежды. Что же делать?