Верой и правдой
Шрифт:
А на южной стене седьмой ополченческий вместе с другими неожиданно подошедшими отрядами расстреливал в упор два полка отборных эльфийских лучников. Это было больше похоже на бойню. Скрипящие в бессильной ярости зубами лучники довольно быстро поняли, что ворота им никто не откроет, но Риталь не зря ручался за них перед герцогом, сдаваться они не собирались.
Внутреннее пространство перед южными воротами было ярко освещено сотней факелов. Связанных диверсантов грузили на подводы, отдельно грузили мертвых и отобранное оружие. А руководил
Восьмерых пришлось уделать насмерть, иначе бы они выскользнули, остальных взяли живьем, — доложил Злотарю Агерт, сплевывая сгустки крови из разбитого рта.
Это плохо, — нахмурился Злотарь, — мертвые молчат.
Да, сэр, — качнул головой Агерт, правый глаз у него стремительно опухал, наливаясь чернотой. — Но мы сделали все, что могли. Так старались, что семнадцать наших положили и еще невесть сколько к целителям отправится…
— Ладно, расслабься, — отрезал Злотарь. — Операция в общих чертах прошла успешно, главное — взяли эльфа, остальное приложится. Давайте побыстрей здесь заканчивайте, вся работа еще впереди, самое интересное только начинается.
Агерт кивнул и вернулся к повозкам, утирая с губ выступающую кровь. На гребне стены тем временем закипело нешуточное сражение, но это Злотаря уже не касалось. К воротам, гремя копытами, вылетели лошади с рыцарями в облегченных доспехах. С переднего жеребца соскочил могучий, закованный в сталь человек. Короткой командой и энергичным взмахом руки он указал рвущимся в бой рыцарям цель, и они, лязгая доспехами, ринулись в распахнутые проемы башен. Рыцарь огляделся и нашел взглядом Злотаря. Из-под приподнятого забрала на Злотаря посмотрели холодные серые глаза.
— Ну как там у тебя? — бросил маршал нетерпеливо, чувствовалось, что все его мысли сосредоточены на яростных звуках боя, разгоревшегося на гребне стены.
Понимая его нетерпение, Злотарь быстро кивнул и коротко ответил:
— Порядок!
Барон Годфри резким движением опустил забрало и, прорычав:
— После поговорим… — скрылся в черном проеме барбакана.
Через считаные мгновения его трубный голос послышался уже где-то наверху, заглушая громоподобными командами шум развернувшейся ожесточенной схватки.
Двое сержантов, охранявших шатер барона Винроэля, влетели внутрь с окровавленными лицами и, ломая легкие стулья, распластались на полу. Вслед за ними в шатер ворвалась стремительная, полная смерти высокая фигура в красном плаще и, прежде чем барон успел что-либо предпринять, выбила у него из руки выхваченный было кинжал и сильным ударом опрокинула на землю.
Лязгнул выхватываемый из ножен меч и устремился к бледной коже на груди барона, выглянувшей из распахнувшейся рубашки. К начальнику тайной полиции неотвратимо приближалась смерть, и он это понимал…
— Риталь, нет! — резко выкрикнул повелительный голос, и меч застыл, лишь слегка оцарапав кожу.
На лице разъяренного генерала
— Риталь, нет! — повторил вовремя подоспевший герцог и положил ладонь на плечо своего любимца.
Какое-то время в душе генерала шла война сорвавшихся с узды чувств, но вскоре преданность и привычка подчиняться сюзерену все-таки победили.
— Мой герцог! — скрипя зубами прорычал Риталь. — Они не убежали, они не убежали, хотя их снова предали и отправили в пекло… Но они не струсили и не сдались… Ваши храбрые лучники не струсили и не сдались, они полезли на эти проклятые стены с голыми руками! И они все погибли! Все! Но перед этим обагрили эти бездушные камни вражьей кровью. Они умерли как настоящие солдаты, мой герцог, — произнес он с горечью, — они умерли с вашим именем на устах, но не дрогнули и не убежали…
В глазах Риталя показались слезы, он медленно отнял меч от груди лежащего на земле барона и, поднеся вторую руку к лицу, покачнулся. Герцог подхватил его за плечи:
— Я знаю, мой храбрец, я знаю…
Риталь сделал над собой усилие и взял себя в руки.
Простите меня, ваше высочество, я потерял голову… Но я смотрел, как они умирают, и ничего не мог сделать… ничего…
Я понимаю, Риталь, я тебя понимаю, — тихо сказал герцог, крепко сжимая его плечо. — Ну а теперь иди, мой храбрец, тебе нужно успокоиться. — И он заботливо, словно любящая мать ребенка, подвел его к выходу из шатра. — А я здесь еще задержусь и сам пообщаюсь с нашим дорогим бароном.
Риталь выпрямился и, отдав дрожащей рукой честь, вышел. В глазах генерала стояли слезы, он шел по лагерю и почти ничего не видел. Зато сотни простых лучников и офицеров видели эти слезы и наутро рассказали другим. Если до этого дня генерала в армии просто любили, то теперь были готовы отдать за него жизни.
Когда схваченных завербованных эльфами диверсантов провезли по городу, уже рассвело. И дневной свет позволил внимательным глазам рассмотреть на одной из повозок избитого в кровь верзилу Тумо и валявшегося рядом с ним без чувств Шустрика. Внимательные глаза успели увидеть то, что им было необходимо увидеть, и эта информация была донесена по назначению.
Внутренне напряженная, но внешне беспечная Герда шла домой с ночного дежурства в госпитале. Она слышала о ночном происшествии от поступивших раненых и смогла самостоятельно сделать вывод, что план «Б» отменяется. Очередная попытка герцога захватить город благополучно провалилась. Это означало, что ее тайная деятельность продолжается и до отдыха пока далеко. Но это также означало, что у нее по-прежнему сохраняется возможность неплохо заработать, прежде чем этот чертов город наконец падет. И сейчас, лучезарной улыбкой отвечая на приветствия соседей, она напряженно размышляла над своими дальнейшими действиями.