Вершина мира

Прокопович Евгения

– Ань, ты так и не ответила - кто такой Кречет?
– я вздрогнула от неожиданности.

– Влад, давай не сейчас, - попросила я, красноречиво покосившись на водителя.

– Нет, именно сейчас, - уперся он, всем видом показывая, что не отстанет, пока не услышит вразумительные объяснения.

– Кречет Алексей Михайлович, весьма влиятельный уголовный авторитет, широко известный в узких кругах под кличкой Тихарь, поскольку предпочитает действовать исподтишка, а если убивает, то только ножом, что б тихо было. Три года назад Кречет был пойман и обвинен в массовых убийствах, уходе от налогов и еще там было что-то по мелочи, я не помню сейчас. Судебное следствие год длилось. Приговор два дня зачитывали. Кречета осудили на двадцать пять лет каторги. Как видишь, отсидел всего два. Генеральская звезда как раз за Кречета папеньке на погоны присела. Все остальное в досье есть, хочешь узнать подробности попроси у генерала, думаю, не откажет.

–

Ань, я это все понимаю, и про приговор, и даже немного про следствие. Это все понятно, - мрачно мотнул головой Влад, - но почему т ы его так боишься?

– Влад, да мелочи это все, не обращай внимания, - досадливо поморщилась я, - и вообще...

– Что вообще?
– начал злиться Влад.
– Я хочу знать отчего...

– Послушай, Влад, - осторожно начала я, да какого черта я должна ему что-то объяснять, если говорить об этом не хочу!? Я взяла его за подбородок и отвернула к окну, - ты смотри лучше в окошко, а? Я уверена - ты такого никогда не видел.

Слава богам, парень спорить не стал и, прилежно выполняя хозяйскую волю, уставился на проносящиеся за окном улицы, однако, не забыв обижено проскрипеть что-то невразумительное.

Я запрокинула голову на спинку сиденья, и устало прикрыла глаза, размышляя о том, что на вопросы Влада все равно придется отвечать. Не сейчас, так позже. А отвечать не хотелось. События трехлетней давности только-только начали истираться в памяти. Нет, ничего особо страшного три года назад не произошло, не считая того, что в тот выезд со станции меня попросту огрели по голове и затолкали в машину, стоило лишь переступить порог порта. На голову нахлобучили какой-то пыльный сырой мешок, от которого воняло залежалой тряпкой, руки, стянули за спиной чьим-то ремнем. Везли долго час или около того, весь путь я проделала лежа ничком на полу, на особо лихих поворотах меня швыряло из стороны в сторону, и я с незавидным постоянством тыкалась лицом в чьи-то твердые ботинки. Запах крема для обуви настолько въелся в память, что меня до сих пор тошнит, если я его слышу. Я молчала всю дорогу, чем вызвала некоторую панику у похитителей и они долго рассуждали, не сильно ли приложили меня. Я кривилась под мешком и закатывала глаза. Ну, какого, позвольте орать? Разозлить похитителей своими криками и получить к шишке на голове синяк под ребрами? Глупо, очень глупо! Подобное поведение хорошо для детективных фильмов, когда нежную и хрупкую героиню хватают брутальные злыдни. В жизни такое не проходит. В жизни нужно молчать, слушать и думать. Вот я и слушала, думать пока было не над чем. А с другой стороны, чего еще хотеть от дочери полковника Романова, всю недолгую жизнь, проведшую в обществе полицейских?

А потом машина резко остановилась и я напоследок еще раз ткнулась скулой в мужской, судя по размеру, ботинок. Меня за шкирку выволокли из машины и, подбадривая легкими пинками, завели в дом. Лестница в четыре ступеньки, да высокий порог. Пол плиткой выложен, помыли недавно. Скользко. Нога поехала, и я повисла в лапах похитителей, больно вывернув руки. Меня вернули в вертикальное положение и чувствительно приложили по щеке, ладно, хорошо хоть не под дых, рявкнули на гортанном языке Красты, отдаленной планеты, находящейся у самого предела пограничья. Редкостная дыра, доложу я вам. Прибежище отщепенцев и висельников. Несчастная по сути планета, раздерганная недальновидными правителями, с труднодоступными ресурсами, слабой армией, еще более слабой полицией, у которой едва хватает сил защищать себя саму, не говоря уж о добропорядочных гражданах. А у официальной власти галактиона все руки никак не доходят, порядок навести.

Меня еще раз встряхнули и поименовали гибридом кого-то с кем-то, должно быть обидно. Так подмывало ответить в том же духе, но я благоразумно промолчала, сделав очередной вывод. Звуки гулко разносятся по помещению, а значит оно довольно просторно и потолок высокий. Жаль я не могу почувствовать запах - все перебивал гребанный мешок! Что же это? Цех? Зал? Бассейн? На дом походит мало. Слишком дорого снимать дом с такими потолками. А ребята совсем не походят на тех, у кого есть на это средства, судя по ухваткам парни, скорее всего, сняли бы квартиру, а то и комнату, но уж никак не дом. А значит, ребятки простые исполнители. А раз есть исполнители, значит, есть и заказчик. Конкретно меня заказывать некому, не успела я еще в жизни никому настолько насолить, а это значит, что заказали вовсе не меня, а полковника. Кому-то срочно понадобилось ограничить вашего папеньку в средствах и времени. Кто? В памяти всплыло с полтора десятка фамилий и каждая последующая приятней предыдущей. И кто же из этих господ, пылающих горячей любовью к вашему папеньке, сподобился на такое? У кого окончательно сорвало крышу? Самое безобидное, на что может рассчитывать смельчак, посягнувший на единственное дитятко, так это принудительная кастрация. Без анестезии естественно, в антисанитарных условиях и собственноручно полковником. Кто же ты, кто? Слушай,

Аня, слушай! По моим подсчетам кроме пятерых похитителей, которых я сумела сосчитать весьма приблизительно, должен быть кто-то шестой, тот, кто заправляет спектаклем. Глупо было думать, что мои похитители сами воплотили в жизнь эту грандиозную дурь.

Двое, что держали меня за руки, третий, тот самый варвар с Красты, один водитель, и еще один, молчаливый, но, вполне возможно насчет пятого я ошиблась, поскольку его почти не слышно. Больше полезной информации о количестве и национальной принадлежности выудить не удалось, меня поволокли куда-то.

Я прилежно считала все подъемы, спуски и повороты, нет, это все-таки отдельный дом. Во-первых, для всего остального он слишком мал, а во-вторых, какими бы ни были идиотами похитители они не стали бы таскать меня по общественным зданиям посреди бела дня. Слишком велика вероятность попасться на чьи-то посторонние глаза. А идиотами мои похитители были лишь условно. Но я могу и ошибаться, и дело происходит в гораздо меньшем помещении, а меня, как в детской игре, просто водят кругами. Хотя, нет, на подобный маневр мозгов не хватит.

Очередной спуск в пятнадцать ступеней, поворот налево и еще пять ступеней вниз, метра четыре прямо и остановка. Звякнули ключи, ого, а мы в каменном веке, однако, все давно уж пользуются электронными замками. Пару раз щелкнул отпираемый засов замка. Кажись, конечная остановка.

– Погодите, - остановил моих конвоиров, уже готовых зашвырнуть меня в комнату, хрипловатый голос. Ага, все-таки пятеро.
– Ее сперва обыскать надо. Все ж таки Романовское отродье, мало ли...

Все-таки из-за отца... Зря вы это, господа, ох зря! Обыскивали вполне профессионально, не отказав себе в удовольствии огладить уж и вовсе в неположенных местах. Узнаю кто - руки повыдергиваю и в задницу вставлю! Ну, конечно, иронично мелькнуло в голове, раз дочь полковника, так арсенал на себе таскать должна, что ли!? Придурки... Судя по вздохам, обыск похитителей разочаровал. Зато господа заполучили массу всякого мусора, что обычно скапливается в карманах и никаких секретных хитрушек и документов. Разжившись кучей чеков, парой затасканных и, кажись, постиранных карамелек, кое-какой денежной мелочью, телефоном, со сдохшей батареей и за каким-то чертом наручными часами меня впихнули в комнату, предварительно сдернув с головы порядком надоевший мешок, но забыв развязать руки.

Я несколько раз глубоко вздохнула, стараясь избавиться от тряпичной вони, основательно засевшей в носу. Продышавшись, я с интересом оглядела помещение, впрочем, интерес быстро угас. Ничего увлекательного в комнате не обнаружилось. Стены в серой, отвратного качества штукатурке, кое-где отвалившейся, бетонный пол, лампа на шнуре под высоким потолком, бетонное же нечто, то ли бордюр, то ли лежак, неизвестного мне назначения, да стальная дверь за спиной. Если господа похитители собирались надавить на мою неокрепшую психику, определив в каменный мешок без окон, то здорово просчитались. На станции нет окон, и только искусственный свет. Я к этому привыкла. Вот только несколько раздражал сам свет, он казался тусклым из-за того, что одной лампочки на такую комнату явно не хватало. И что мне теперь полагается делать? Забиться в истерике или разбить голову о стену? Хрена вам, а не истерика! Я зло сплюнула под ноги и прошлась по комнате. Дойдя до стены, осторожно опустилась на пол, скрестив ноги.

Надеюсь, полковник не будет долго раскачиваться меня, разыскивая, потому что часов через несколько встанет несколько животрепещущих проблем - сортир, попить, пожрать, да и на холодном полу можно последние почки оставить. Если со второй и третьей можно как-то перетерпеть, а с четвертой договориться, то с первой будет край, а мочиться под себя, я как-то не приучена. Впрочем, на крайний случай можно оправиться и у двери, что б входящим было особенно приятно. Но пока этой проблемы, слава богам, не стоит, пока есть другая беда - руки мне так и не развязали, сволочи, пальцы начинают неметь. Так и до некроза недалеко.

Ну, же, решайтесь, доктор, хуже не будет! Не будет? Ага, а ну как застряну!? То-то господа преступники повеселятся, глядя на бедное полковничье дитятко, скрученное в неподобающую позу!

Но ничего другого, похоже, не остается. Я переменила позу и теперь стояла на коленях. Божечки ты мои, вспомнить бы, как это делается. Зло, выругавшись, я, приподнялась, проталкивая под задницу связанные руки. С трудом, надо сказать - путы навязаны слишком высоко. Нагнуться к самому полу, уткнуться носом в сомкнутые колени... Ага, хорошо, а теперь еще немного вперед и лечь щекой на пыльный пол. Бля, кама сутра отдыхает! Какая на фиг кама сутра! Реально - садо-мазо! И атрибутика соответствует... Мрачный подвал, тусклая лампочка и связанное полковничье дитятко, отчаянно матерящееся сквозь зубы! Подбадривая себя таким образом, я протолкнула связанные руки почти под коленки. Фух! Теперь можно пару секунд передохнуть и поменять позу этого номера на какой-то. Сколько там их всего? Шестьдесят четыре? Или больше?