Вершина счастья
Шрифт:
Мередит поморщилась, но подчинилась. Джереми стоял в центре импровизированного круга, придерживая длинный повод, а Уитни скакала вокруг него. Он постоянно медленно поворачивался, не спуская с нее глаз.
— Так… Хорошо… Ослабьте поводья. Ею почти не нужно управлять. Да и не нужно бороться с лошадью за господство. Учитесь просто вести животное. Доверяйте ему, двигайтесь вместе с ним. Время от времени немного помогайте своему скакуну, говорите, куда идти и как быстро… Так… Разожмите руки. Лошадь можно принудить делать что-то не более, чем мужчину.
— В самом деле? А я знаю некоторых джентльменов, чьи жены водят их за нос.
— Вот-вот, важное слово —
Произнеся последнюю фразу, он усмехнулся и отбросил спутанную белокурую прядь со лба.
— Я не привыкла использовать уловки, — сдержанно ответила Мередит.
Мужская улыбка стала еще шире.
— Это совершенно очевидно.
— А вы дерзкий человек.
— Да, мне часто напоминали об этом.
— Крайне нежелательное качество для слуги.
— Но ведь я же нежелательный слуга, не так ли?
— Как вы можете говорить со мной в такой… э… легкомысленной манере? — Мередит в растерянности захлопала ресницами. — Это же совершенно неприлично.
— Хотите сказать, что я не знаю своего места? — Он ослабил повод, и Уитни позволила лошади остановиться. Джереми двинулся к ней. — Ошибаетесь. Думаю, прекрасно знаю. Матросы на корабле довольно часто напоминали мне, что теперь — я ничто. Словом, не лучше раба, верно? Вы можете приказать избить меня за оскорбление или даже высечь… Тем более, досточтимый Джексон обожает такие вещи. Ну, что соизволите приказать? Он остановился рядом, подняв голову вверх и заглядывая в ее глаза, словно собирался проникнуть в самую душу Уитни. — Вам доставляет удовольствие созерцать избиение человека? Или забавляет вид крови равно как и зрелище торговли людьми? Это, вообще-то, не вяжется с вашей вчерашней добротой к больному рабу. Так что же вы на самом деле? Женщина, получающая удовлетворение от страданий своих жертв, или та, которая ухаживает за несчастными с терпением и нежностью?
Мередит просто задохнулась, пришла в ужас, услышав такие слова в свой адрес.
— Я никогда… Я … Как вы смеете?! Я никогда в жизни не приказывала избивать людей! Мне и в голову не могло прийти такое… Думаете, мне весело и радостно, когда вижу унижение человека, стоящего на аукционной платформе?
— Гм… Тогда зачем вы пришли в тот день, когда продавали меня?
— Чтобы избавиться от общества своей кузины, — честно ответила Мередит.
— Вашей кузины?
— Да, моей кузины по матери… Фебы, которая только и может, что болтать о поклонниках, нарядах и вечеринках. Она просто заговорила меня! Даже часа в ее компании достаточно, чтобы заставить человека сделать что-либо из ряда вон выходящее. Вот я и сбежала от нее…
Девлин откинул назад свою львиную голову и… расхохотался. Солнце сверкало на его золотых волосах; он напоминал Мередит какого-то златокудрого греческого бога — то ли Аполлона, то ли Марса, смеющегося и сильного. Она совершенно запоздало осознала, что разговаривает со слугой неподобающим образом. Уитни сразу же набросила на лицо маску чопорности.
— Впрочем, это совсем не ваше дело. Я пришла учиться верховой езде, а не обсуждать отдельные стороны моего характера. Вообще… Кто вы такой, чтобы судить меня?
— Совершенно с вами согласен, — серьезно отозвался Джереми, хотя в его глазах все еще мерцали смешинки. — Ваше раздражение по поводу кузины Фебы ни в коей мере не касается меня… Я лишь покорный слуга и существую для того,
— Мередит! — раздался громкий женский голос, и Уитни повернулась на лошади, чтобы взглянуть в сторону дома.
— Я здесь, Лидия! — откинулась она, нервно перебирая поводья одной рукой.
Немного погодя из-за угла здания появилась миссис Чандлер. На ней была широкополая соломенная шляпка, закрывающая голову и лицо от лучей солнца. Увидев Мередит, Лидия остановилась. На мгновение она захотела вернуться в дом, но потом все-таки направилась к ним.
— Прошу прощения. Я не знала, что ты занята, — извинилась миссис Чандлер своим приятным — девичьим — голосом, подходя ближе.
Девлин наблюдал за ее приближением, буквально упиваясь красотой женщины. Она выглядела старше Мередит на несколько лет. Пожалуй, Лидия постарше и его самого. Но она сохранила гладкую кожу и чарующую девичью улыбку, фарфорово-голубые глаза смотрели на Джереми, хотя Чандлер и пыталась делать вид, что это не так. Рыжие локоны озорно покачивались под полями шляпки. Фигура женщины имела склонность к полноте, правда, сохраняя до сих пор границы привлекательности. Ее наряд казался намного моднее, чем у женщины на лошади рядом с ним. Словом, Лидия олицетворяла собой творение роскошной жизни, от которой его так грубо оторвали. В ней не замечалось ничего строгого или вызывающего — лишь очаровательная веселость и обещание легкого наслаждения. Знакомый жар охватил тело Девлина.
Мередит наблюдала за лицом своего «учителя». Она сразу отметила все изменения в поведении Джереми, и ее захлестнула волна раздражения. Как все мужчины, он лез вон из кожи при виде смазливого личика.
— Ничего страшного, Лидия, — натянуто произнесла Уитни, отчего миссис Чандлер бросила на нее удивленный взгляд. — Я только беру уроки верховой езды.
Девлину стало ясно, что Мередит не собирается представить его своей знакомой. «Разумеется, „неприлично“ знакомить простого работника с членом семейства», — тут же подумал он. Поэтому Джереми элегантно поклонился подошедшей женщине и смело взял инициативу в свои руки.
— Джереми Девлин, мэм. К вашим услугам… Лидия хихикнула, продемонстрировав ямочки на щеках.
— Гм… Лидия Чандлер.
«Лакомый кусочек, — подумал он, позволив глазам выразить эту мысль, — но явно более низкого происхождения, чем Мередит. Интересно, что она делает в доме? Это имение, хотя и странное, наверняка такое же большое, как почти все аристократические владения в Англии, если не больше… Семья Уитни, должно быть, принадлежит к знати сей дикой земли. Тогда что же делает любовница Харли, проживая здесь в качестве члена семьи? Скорее всего, нравы высшего общества не могут быть настолько свободны даже в этих грубых колониях… Наверное, Мередит чувствует себя крайне неудобно из-за такого соседства… А может, и подвергается позорящим ее имя нападкам?» Лидия, вспомнив о цели своего визита, оторвала взгляд от Джереми и повернулась к Уитни.
— Я не знала, что ты так занята, иначе бы не помешала, — снова извинилась она, — но мальчик принес послание от мистера Уитни… Я подумала, что ты захочешь прочитать его…
— Все в порядке, — заверила собеседницу Мередит. — Я все равно уже заканчиваю занятия.
Девлин ничего не сказал по поводу последней фразы, а просто обхватил ее за талию жилистыми сильными пальцами, снял со спины лошади и легко поставил на землю.
— Мисс Уитни, могу я ожидать вас завтра на следующий урок?
Его голос и лицо являлись образцом услужливости, но во всем облике сквозила ирония.