Вершины держат небо
Шрифт:
– Понятно.
– Вот ежели все это просуммировать, а точнее проинтегрировать, что я и сделал, а потом бросить на одну чашу весов, то получается, что наш общий военный потенциал в Чечне должен превосходить потенциал армии боевиков – а у них самая настоящая армия, на этот счет не нужно заблуждаться… Как ты полагаешь, во сколько наш потенциал для достижения победы обязан превосходить военный потенциал противника? – спросил генерал и сделал паузу.
– Не знаю.
– Попробуй угадать.
– Вдвое?
– Бери
– Втрое?
– Нет.
– Сдаюсь.
– В шесть раз, Николай Иванович.
– В шесть?!
– Не меньше.
– Но это невозможно.
– В шесть, и никак не меньше, – твердо произнес Матейченков. – Но дело, видишь ли, даже не в примитивной арифметике. Есть еще важные факторы, которые влияют на общую оценку. На эту самую арифметику, если угодно. И не все работают против нас. Некоторые – в нашу пользу.
– Например?
– Примеров много. Приведу, например, самый простой: противоречия в стане боевиков.
– На каком уровне?
– На уровне полевых командиров. Скажем, Аслан Масхадов явно утрачивает власть и авторитет, несмотря на все предпринимаемые усилия. Влияние Шамиля Басаева, наоборот, растет. И так далее.
– А на чем основаны их противоречия?
– В первую очередь – на различии интересов, в первую голову экономических, во вторую – политических. Вот напали они на Дагестан, захотели оттяпать от России лакомый кусок территории, заполучить выход к морю.
– Но не все полевые командиры этого хотели, – сказал штабист. – У нас есть оперативные данные.
– К этому я и веду. Одних устраивает нефтяной бизнес на собственной территории. Других – фальшивые авизо, с помощью которых по преступной цепочке можно выкачивать деньги из русских банков. Третьи – в подпольных типографиях печатают фальшивые американские доллары, затем распространяя их по нашей стране. Ну, а что же еще?
– Торговля наркотиками, – подсказал генштабист. – Или, скажем, торговля рабами, захват заложников с целью выкупа.
– И так далее. Получается, как в басне Крылова – лебедь, щука и рак: каждый тянет в свою сторону. А теперь представь себе, что санитарный кордон, о котором мы с тобой столько толковали, будет наконец выстроен.
– Ты же не веришь в это.
– Пусть не полностью, но хотя бы в какой-то части. Все интересы полевых командиров по части преступного бизнеса, которые мы с тобой только что перечислили, так или иначе связаны с возможностью пересечения границы Чечни и выхода на территорию России…
– На оперативный простор.
– Скажем так. А теперь представь себе, что эта возможность если не исчезнет целиком, то крайне затруднится. Они окажутся, как пауки в закрытой банке. Их противоречия должны усилиться, – сказал Матейченков. – Логично?
– Логично, – согласился штабист.
– Вот эти противоречия мы и обязаны
– Возникнут у них противоречия. А что же дальше?
– Дальше начнутся междуусобные стычки.
– Хорошо бы! – воскликнул Николай Иванович и потер от удовольствия руки.
– Тогда мы и сможем переломить Чечню, – заключил генерал Матейченков, – и вернуть ее в лоно Российской Федерации.
– Хорошо, Иван Иванович. Я понял твою мысль. Но вот чисто теоретический вопрос. Предположим, что мы подогнали туда силы, которые превосходят чеченские в шесть раз. Ты уверен, что тогда победа нам гарантирована?
– Говорю же тебе, что тут не арифметика, а, скорее, высшая математика, – сказал Матейченков.
– Что это значит?
– Что одной только военной силой, как бы велика она ни была, всех проблем не решишь. Здесь должны быть задействованы все слои, все возможности нашей элиты: и экономические, и политические, и дипломатические, и социальные, и финансовые. И последнее – как говорится, по счету, а не по важности, – информационные.
– Не даром же говорят, что в прошлый раз чеченцы выиграли информационную войну.
– Вот именно. Может быть, именно информационная политика, в конечном счете – самое важное. Дело в том, что нельзя сбросить со счетов общественное мнение, как в Европе, так и во всем остальном мире.
Генерал Матейченков и генштабист Николай Иванович встречались еще несколько раз – помимо существенного обмена информацией они чисто по-человечески симпатизировали друг к другу.
Оба, конечно, были заняты выше головы, но окошки во времени появлялись – то полпреда вызывали в Москву, то Николай Иванович по служебным делам вылетал в Чечню.
– Слушай, а как начиналась вторая чеченская? – спросил однажды Матейченков, когда их дорожки пересеклись на закрытой военной авиабазе. – Как в Генеральном штабе ее готовили?
– Что именно тебя интересует?
– Наши действия именно с точки зрения сотрудника генштаба. Ведь именно с тех времен идут корни нынешней ситуации, с которой мне теперь изнутри приходится разбираться.
Генштабист задумался.
– Тебя цифры не пугают?
– Наоборот, чем их больше, тем лучше.
– Ну, тогда слушай.
– Неужто все помнишь?
– Как стих Пушкина, который в школе учил.
– Тогда давай.
– Стих?
– Цифры.
– Перед началом военных действий к административным границам Чечни стянули войска.
– Конкретно.
– Помню, за неделю численность наших войск увеличилась вдвое.
– Сколько их стало?
– Было – восемь тысяч, стало – шестнадцать. Из них девять тысяч – это наши армейцы, солдаты и офицеры. Пять тысяч – части внутренних войск МВД, это по твоей части.