Вершины

Светиков Виктор Николаевич

Вскоре предстояла осенняя итоговая проверка, и Черножуков хотел в личных встречах с людьми выяснить, насколько они готовы к серьезному экзамену. Разумеется, предстоящему событию посвятили партийное и комсомольское собрания, служебные совещания. И все же личные встречи с подчиненными ничем не заменишь. Особенно волновала третья рота, которую будет проверять штаб дивизии. От ее действия зависит оценка боевой выучки всего батальона.

Известно, что когда на командирской вышке старший начальник, не каждый уйдет от соблазна «показать товар лицом». Ситуация, в которой оказался Черножуков, вроде подсказывала: тех солдат и сержантов

из других рот, кто поопытней, поменять на «слабаков» третьей роты. Тогда считай итоговую проверку вроде показательного выступления.

К такой «операции» некоторые любители показухи иногда и прибегают. Называют ее «безобидным маневром». Офицеры батальона смотрели на Черножукова: как поступит он? Вопросы нанизывались в сознании комбата один на другой. Раньше было проще — каждая деталь в работе, как кирпич в кладке, ложилась на свое, заранее предназначенное для нее место. Теперь же кирпичи сыпались один за другим, а он пока не успевал что-нибудь из них сложить.

— Готовы к экзамену? — спросил ротного Черножуков.

— Да как вам сказать... Если честно, то кое-что недоработали, — замялся офицер.

Комбат засмеялся. По-мальчишески. А когда увидел на лице собеседника улыбку, сказал шутливо:

— Если человек станет вдруг говорить все, что он думает, ему не поверят, не так ли?

Ротный кивнул головой.

— И будут правы, — продолжал Александр. — Что это за человек, который говорит все, что думает?

Такое отступление от темы понадобилось комбату, чтобы как-то помочь офицеру избавиться от напряженности. «В разговоре, как в хирургии, нужно действовать с величайшей осторожностью», — припомнились Черножукову чьи-то слова. Чьи же? Ну, конечно же, Борисова. Помнится, они с Андреем однажды долго рассуждали, стоит ли приставать со словами утешения к одному из офицеров, переживавшему после отпуска размолвку с любимой, или оставить его наедине со своими мыслями.

— Да, надо ему прямо сказать, что любовь лишь выдумка поэтов и бездельников, — горячился Александр. И в тот момент услышал от Андрея те самые слова, к которым друг потом прибавил:

— Вот-вот, все мы профессиональны и на поприще искренности, когда это нас не касается. Вторгаемся скальпелем в дружбу ли, в любовь, может быть, до этого более здоровые, чем нам кажется, зато после нашего вмешательства они умирают.

Ах, Андрюша, мой родной человек! Как нужно сейчас твое надежное плечо!

С ротным Черножуков все же сумел поговорить откровенно и, как ему показалось, небесполезно. И все же эта беседа оставила у Александра неприятный осадок: ротный считал себя обиженным и не хотел видеть свои недостатки.

Вечером Александра ждали учащиеся школы, с которыми он давно обещал встретиться. О чем рассказать им? Александр знал, что начнет свой рассказ без боязни повториться о своем друге — кавалере ордена Красного Знамени старшем лейтенанте Борисове, о лейтенанте Олеге Королеве, заслужившем два ордена. Не забыть и сержанта Савченко. Настоящий богатырь. Однажды его тяжело ранило осколком в ногу. Ребята понесли на носилках. Идти предстояло по горному кряжу, где бандиты в любое время могли напасть вновь. И тогда он заворчал: «Стой! Сам дойду, а то еще уроните и ногу сломаете». И пошел. До самого медпункта. Врачи увидели и ахнули.

А прапорщик Виктор Видлога! Он даже в бою делал паузы в предложениях. Без паузы, говорил он, ни разговор, ни беседа, ни монолог не способны ничего дать. Для созревания

плода требуется время. Никогда не сотрется в памяти и мечтательный парень Валентин Алокин, прикрывший в бою собственным телом от бандитской пули командира. Еще бы надо рассказать... Да разве сумеешь рассказать о всех? И где найти нужные слова? Они, слова, — лишь бледные тени того множества чувств и мыслей, что стоят за ними.

Все они, боевые побратимы, были разными по характеру, привычкам, но сколько общего объединяло их! Главное — они понимали, что такое долг. Вот о долге и надо рассказать школьникам особо. И еще о дисциплине. Как-то корреспондент одной из газет спросил Черножукова:

— Что, по-вашему, главное для солдата?

Александр ответил сразу, будто бы давно ждал, когда его спросят об этом:

— Дисциплина. Это основа основ.

— Вот как!

— Вот так. Дисциплина требует, чтобы солдат уважал своего командира.

— Ну, если его не за что уважать?!

— Она также требует, чтобы и командир был достоин уважения. В противном случае дисциплина будет основана только на законах, уставах и прочем. Святые же узы внутренние, когда солдаты подчиняются по зову и велению сердца и разума.

— Нелегко быть командиром! — воскликнул корреспондент.

Александр промолчал.

Он любил своих подчиненных, питал к ним нежность, чаще всего выраженную строгостью и добротой. Он с ними ел из одного котелка, попадал в невероятные переплеты, делился последним сухарем. А мог ли он быть для них другом? Ведь у каждого человека свой характер, свои понятия и взгляды на приказы и распоряжения, действия и поступки. Ему как командиру приходится быть суровым, требовательным, резким. Трудно порой наказать хорошего солдата. Но если это надо? Важно делать все, что способствует укреплению дисциплины. Ведь именно с помощью дисциплины достигается победа, совершаются подвиги. «От дисциплины до героизма — один шаг» — эти слова одного из героев, сказанные в годы Великой Отечественной и ставшие крылатыми, выверены и героями наших дней. Выверены им самим и его подчиненными, которые у него всегда в сердце.

Думая о своих боевых товарищах, Черножуков отдался во власть воспоминаниям. Он опять поймал себя на мысли, что о всех солдатах, сержантах, офицерах роты, которой командовал там, в Афганистане, думает не как о подчиненных, хотя и бывших, а как о друзьях, товарищах, братьях. И все они постоянно находились в его сознании. Как и те высоты, которые приходилось брать с боем.

***

...Да, тогда была высота, был друг старший лейтенант Андрей Борисов и была ночь перед атакой, холодная и темная, несмотря на то, что наступил саратан. Этот месяц — саратан — включает вторую половину июня и первую половину июля и считается в Афганистане самым жарким.

А вот ночи саратана бывают холодными. Такой выдалась и та, памятная. В ее небе свободно разгуливали облака.

— Смотри, Андрей, битва туч. Похоже, а? — спросил Черножуков. — Первый раз вижу, чтобы тучи одна на другую наползали.

Борисов не ответил про тучи, сказал совсем неожиданное:

— Тебе скоро двадцать четыре, Саша, и мне через месяц двадцать четыре. День рождения как раз на отпуск приходится.

— Расслабляешься, комиссар. Про день рождения вот вспомнил. Я, Андрей, себя отчего-то старше чувствую. Вроде бы позади целая гора жизни. А впереди — все по полочкам разложено. Как предстоящая атака, например…