Вершители свободы
Шрифт:
– А... а я уж было подумал...
– вытер со лба пот мальчик.
– Знаешь, а я и сам думал просить тебя не возвращать меня никогда к отцу. Не люблю его, как и он не любит меня. Даже больше - ненавидит!
– Почему, - вырвалось у меня до глубины больно, мучительно и скорее всего не сознательно, под влиянием его трагического выражения лица, ибо я же понимала, что никакой любви у этого самовлюбленного эгоиста существовать априори не могло.
– Я родился от одной из его наложниц, которая вначале скрыла от него мое рождение, а когда рассказала правду - он ее убил. Меня спас дедушка, который тогда тяжело болел, но наследника своего сына он поклялся защищать. Он был
Какой ужас! Я, конечно же, не могу за один день выдать миру все хорошее, что у меня есть, но этот парень...
– Бедный!
– обняла я эльфенка.
– А я невежда, даже не узнала, как тебя зовут...
– Лэнель. В честь дедушки...
– произнес он.
– Знаешь, Лэнель, мы с тобой чем-то похожи, - улыбнулась я.
– И у меня, и у тебя был только любящий дедушка!
– Правда?
– Да!
– уже и вовсе развеселилась я.
– Так что надо успокоиться и радоваться жизни. Вполне возможно, один из принцев в следующем году станет императором Восточных земель, а это большая ответственность...
– Отец лишил меня права наследования, приняв указ, что он будет первым, единственным императором, живя вечно!
– настороженно поведал мне Лэн.
– Самодур... ничего, скоро мы прибудем к моему дедушке, Мортимеру Малайскому, который точно будет знать, что делать в таких случаях!
– уверенно заявила я, возвращаясь к расчесыванию волос, которые так и не хотели приходить в ровную форму. Ну, что делать! Всю жизнь пытаюсь волосы выпрямить, а они все вьются и вьются!
Продолжая сидеть и всматриваясь в свое отображение в зеркале, я мысленно начала представлять себе вечерние убранства, которые подходили к той или иной прически... Вот к такому изгибу локонов подошло бы то совершенство дизайна и идеального стиля ярко-огненной окраски с отливом темной ночи, который появляется в нежных волнах складок... Да, но только чудо Шудеса могло бы вернуть мне мои наряды из цепких лап Георга... Погоди-ка, а ведь, действительно, существует поверье, которое гласит: если в канун Шудеса попросить о действительно важно необходимом - оно сбудется! О, Боги, прошу вас, верните мне и моим друзьям вещи из Фая, которые нам так нужны в этот вечер!
Высказав заветные желания внутри своего сознания, вглядываясь в зеркало, я мысленно начала перебирать варианты выхода из сложившейся ситуации: и в правду, в каком наряде я появлюсь на этом важнейшем празднике года, ведь я никогда не позволяла себе выглядеть посредственно, более того - в компании столь важных присутствующих...
Не знаю, как долго продолжались мои смутные думы, но в один миг мое внимание привлек какой-то шорох позади. Я обернулась и увидела своего друга-эльфенка, возившегося возле каких-то... О, Боги!.. Чудеса Шудеса... Не верила я ни своим глазам, ни голосу разума... Да ведь это же наши сумки!..
* * *
Грашалис
Когда мы летели над прославленными веками землями наг, все мое яство змеелюда... или человеческая душа, (сам пока не знаю, скорее всего, последнее время мне трудно было бы сказать, чьей природы во мне больше) трепетно содрогались от опустошающей душу картины родного дома, который по воле богов стал отчим. Сознание немного успокаивало, воспринимая сохранившуюся зеленую гладь леса и вольное неторопливое парение птиц, предвещающих новый день, но обожженные угольки подсознания, которые время от времени возрождались как феникс,
Конечно, надежда, что наги выжили, теплилась, но подтверждения этому я не находил - ни логического, ни морально-духовного. Единственным утешением страдающей от боли за свой народ души, словно залитой кровью из неизлечимой раны, были мысли о новых друзьях, которые переживали не меньшего масштаба тяжбы, но при этом умело не подвали виду, стараясь скрыть все за улыбками. Ну, не проведет меня Тинор, который хочет быть спокойным, словно бамбук, но при этом пытается держаться не гребне переменчивых волн его собственного внутреннего мира! Или Антри, принцесса Милайская, которая любит свой народ больше, чем себя, но никоем образом не имеет права выдать свои терзания другим и в одиночку рвет себе сердце из-за боли и страданий, которые несет власть демонов и Венеция.
Скорее всего, единственной, кто действительно держит себя в руках, не чувствуя особых колебаний судьбы - это Элара, доказавшая всем силу своего духа и доброту души. Да, это, скорее всего, именно та девушка, чья мудрость, благородство и красота может сравниться с чистотой сердца! С такой я был бы готов связать всю свою жизнь!.. Что-то я пустил свои мысли в очень свободное плавание... Нет, не о том я думаю, этого нельзя допустить... разве я могу полюбить человека, да еще в то время, когда дал клятву верности служить Ашакау? О, Великий, как определиться, что я должен делать? Кто поможет в этом скрытном мире?..
"Грашалис, верь своему сердцу: следуй всем его прихотям, желаниям, стремлениям и позывам, и оно, как мудрая мать, подарившая тебя жизнь, выведет на путь истины".
Вряд ли я когда-нибудь узнаю, чей это был металлический голос в моей голове! Я никогда не поступал так, как велит мне мое чутье, руководясь холодным разумом, даже насильно иногда приглушая внутренний голос (всегда старался искоренить в себе человеческое), но в этот Шудес (никогда не забуду его, буду помнить как символ самого искреннего чувства, пробудившего в моей душе чуткость человека к другому) я навсегда разрушу занавес иллюзорного восприятия мира и начнусь слушать свое сердце! Спасибо, голос, чьим бы ты не был! Быть может, я действительно вновь обрету в себе людское начало...
Я полз через весь коридор дирижабля, где разместились наши каюты, и тут блуждающий мимолетный взгляд скользнул в сторону двери в комнату Элары. Надо же было заприметить такой незначительный факт, от которого сердце начало ускорять свой жизненный ритм: дверь была приоткрыта. Какие-то невидимые силы подталкивали меня к ней все ближе и ближе... Так, незаметно для себя, я очутился вблизи девушкиной комнаты и увидел ее божественный облик. Она стояла спиной к двери, поэтому я мог позволить себе минутку слабости - полюбоваться красотой, поглощая взглядом каждую черточку ее прелести: нежность, изящность рук, бархат, мягкость идеально черных волос, которые ровно спадали на шикарные плечи девушки... Я был в полутумане, пытаясь как можно больше зарисовать в памяти и душе этой неземной красоты, когда до меня донесся серебристый перезвон ее голоса: