Верьте мне – я лгу!
Шрифт:
В этом свете мне кажется грустно-ироничным, что раздел поправок в «Wall Street Journal» называется «Исправления и преувеличения» [60] . Если бы они только знали, что исправления на самом деле являются преувеличениями! Но, говоря серьезно, газетам чрезвычайно редко приходится «преувеличивать» свои первоначальные заявления. Что они делают? Выпускают обновления со словами о том, что первая публикация не была достаточно высокомерной и претенциозной?
Блоги превозносят возможность поправок, как будто это некий волшебный бальзам, исцеляющий любые раны. На самом деле верно обратное: высказать свое мнение интересно,
60
С другой стороны, агентство новостей Reuters помещает обновления и новые факты в верхней части своих статей и часто переиздает их, заменяя старые версии новыми. (Примеч. авт.)
Когда разум принимает правдоподобное объяснение какого-то события, оно становится основой для восприятия всей последующей информации. Мы подсознательно вынуждены искажать и подгонять все последующие знания под свою систему оценок независимо от того, согласуются они с ней или нет. Психологи называют это «когнитивной жесткостью». Факты, основанные на первоначальной предпосылке, забываются, но вывод остается – общее понимание нашего мнения проплывает над рухнувшим фундаментом, на котором оно было основано. Информационная перегрузка, занятость, скорость и эмоции усугубляют этот феномен. Они еще более затрудняют способность изменять наши убеждения или сохранять непредвзятый подход к оценке информации. Когда читатели знакомятся со слухами, реагируют на них, повторяют и комментируют – то есть совершают все действия, предписанные блогами, – им становится труднее принимать настоящую правду, когда она наконец оказывается на виду даже в откорректированном виде.
В другом исследовании специалисты изучали воздействие на психику полностью вымышленных и невероятных заголовков новостей. Вместо формирования отстраненно-скептического отношения, как утверждают сторонники итеративной журналистики, выясняется, что чем более невероятные заголовки и материалы видят читатели, тем сильнее искажаются показания их внутреннего компаса: реальность кажется фальшивой, а подделки кажутся реальными. Чем более экстремальным было содержание заголовка, тем больше времени участники тратили на его осмысление и тем скорее верили прочитанному. Чем чаще человек видит немыслимое заявление, тем более вероятно, что он поверит этому [76].
Действительно, итеративная модель в конечном счете может продвигать сюжеты в правильном направлении, точно так же как теоретически Википедия неуклонно продвигается к более качественным статьям. Распределенные усилия сотен тысяч блогеров могут создать конечный продукт, который в итоге будет даже превосходить результат работы профессиональных репортеров. Когда они это делают, я готов поздравить их – пусть устраивают парад в новостной ленте Twitter, – но должен напомнить, что, когда все закончится, радоваться будет нечему. Больше людей окажется введено в заблуждение, чем получит помощь.
Безостановочный, мимолетный мир итеративной журналистики противоположен принципу работы человеческого мозга. Исследования показали, что мозг воспринимает зрительную и слуховую информацию совершенно разными способами; одно и то же содержание активирует разные полушария. Мы слишком доверяем написанному по сравнению с услышанным. В течение столетий люди знали, что
Итеративная журналистика ставит компании и людей в безвыходное положение: словесное опровержение лишь подкрепляет первоначальную информацию, независимо от ее неточности, а выжидательная позиция и молчание как бы подтверждают, что новость достойна доверия. Но признание этого парадокса подрывает саму основу чрезвычайно выгодного и приятного бизнеса. Оправдание итеративной журналистике само нуждается в поправке, как бы печально или иронично это ни выглядело. Если бы Джефф Джарвис мог написать в своем блоге: «Оказывается, ошибки гораздо труднее исправить, чем мы думали, и попытки сделать это лишь ухудшают положение. Наверное, нам не стоило с таким упорством продвигать и отстаивать это нелепое занятие!» – тогда наступил бы день радости для всех нас.
Но вместо этого принципы итеративной журналистики порождают массу историй с плачевным финалом, о которых я упоминал выше. Факты, на которых основаны выводы, не выдерживают тщательной проверки, но ложные убеждения остаются неизменными.
XX
Радуемся собственному обману
Наши иллюзии – это дом, в котором мы живем. Это наши новости, наши герои, наши приключения, наши формы искусства и наш жизненный опыт в целом.
Однажды меня пригласили на ланч в ресторане «Spago» с генеральным директором Huffington Post Эриком Хиппо. Несколько редакторов сайта на небольшой медийной дискуссии за круглым столом во время ланча. На дворе стоял 2010 год; Интернет и национальная пресса были наполнены сообщениями о загадочной неисправности автомобилей Toyota, вызывавшей непреднамеренное ускорение во время движения. За едой Эрик задал вопрос: как лучше всего Toyota может отреагировать на этот кризис, угрожающий имиджу компании?
В комнате было полно экспертов по Интернету, и, как только посыпались ответы, мне стало ясно, что дело не продвинется дальше пустой болтовни. «Думаю, политика открытости и прозрачности имеет жизненно важное значение». «Компания должна предпринять упреждающие действия». «Им нужно занять четкую позицию». «Важно достучаться до блогеров». Бла-бла-бла.
Я уже тысячу раз слышал подобные разговоры и видел их в Сети почти каждый день. Но мне было невыносимо слышать, как Эрик Хиппо лично руководит дискуссией. В конце концов я вмешался в беседу.
«Никто из вас не знает, о чем вы говорите, – сказал я. – Никто из вас не испытывал пиар-кризис на своей шкуре. Вы не представляете, как быстро СМИ выходят из-под контроля. Тем более вы не обращаете внимания, что такие сайты, как Huffington Post, выдают слухи за факты и переписывают статьи из других блогов без всякой проверки. После этого уже невозможно что-то исправить. В данном случае Интернет – это проблема, а не решение».
После этого в комнате настала почти полная тишина. Когда я уходил, меня поблагодарили за ценные мысли, но я знал, что меня больше никогда не пригласят на подобное мероприятие, несмотря на то, что наша компания потратила шестизначную сумму на рекламу в Huffington Post. Конечно, я был груб, но меня поражала неуместность ситуации, при которой сотрудники новостного сайта сидели и оценивали чужие возможности в области пиара вместо того, чтобы оценить качество и достоверность собственного информационного освещения.