Вервольф. Осколки коричневой империи
Шрифт:
Конечно, Фольксштурм имел собственную патрульную разведку, которая могла проникать в тыл противника. Учитывая то, что членов Фольксштурма можно было отличить только по нарукавным повязкам, подобные вылазки весьма напоминали партизанские действия. Например, 9 апреля 1945 года специальный отряд «Хаупт» забросил в американский тыл множество подобных патрулей, которые передвигались в основном на велосипедах. Произошло это в районе Тюрингенского Леса. Но задача разведчиков из Фольксштурма в данной ситуации сводилась к тому, чтобы подробно разузнать об отношениях американцев и местных жителей. В феврале 1945 года командующий группы армий «Центр» фельдмаршал Шёрнер предложил, чтобы большая часть Фольксштурма была поглощена армейскими частями. Но при этом он подчеркивал, что патрульная разведка должна была сохраниться в неизменном виде, так как сбор сведений был единственным делом, в котором Фольксштурм преуспел. Он заявил: «Небольшие локальные группы Фольксштурма были весьма активны
Несмотря на опровержения Ганса Кисселя, не исключено, что по инициативе местных гауляйтеров и крайсляйтеров целые батальоны Фольксштурма могли быть обучены тактике ведения партизанской войны. Так, например, многие гражданские лица из Эшвайлера, допрошенные контрразведкой Первой армии США, утверждали, что Фольксштурм, сформированный в их городе, был обучен навыкам диверсий, саботажа и организации засад. Большинство из прешедших подобное обучение не были сгруппированы в отряды. Чтобы избежать пленения противником, они должны были изображать из себя обыкновенное мирное население. Или другой пример: военные, захваченные в плен в Рейнланде, сообщили, что несколько раз в неделю проводили обучение гражданских жителей. Программа обучения предполагала все тот же саботаж, диверсии и тактику партизанских действий. Схожая ситуация наблюдалась в Тирольском предгорье, где альпийские стрелки в период с марта по апрель прошли учебные курсы, мало чем отличавшиеся от тех, что практиковались в лагерях «Вервольфа». Кстати, многие из них в итоге оказались среди «вервольфов».
Подобные инициативы в отношении Фольксштурма были предприняты и на Восточном фронте. В начале января 1945 года немецкие офицеры, служившие в армейской разведке, начали кампанию пополнения своих подразделений. В ходе ее они отобрали множество фольксштурмистов, которые должны были пройти «специальное обучение». Отобранные лица в большинстве своем были штурмовиками, жандармами и партийными должностными лицами. Приблизительно тридцать человек были направлены в лагерь Ландсберг (Восточный Бранденбург), где они активно получали навыки партизанских действий, которые должны были применить на практике в советском тылу. Шефом этой программы был офицер абвера Рихард Грайвн. Накануне наступления Красной Армии эти «дипломированные специалисты» были разбиты на несколько групп, которые состояли из пяти-десяти человек, и переданы в распоряжение другого разведчика, по имени Гельденбранд. Эти небольшие группы должны были уничтожать в советском тылу мосты, железные дороги, совершать нападения на небольшие отряды Красной Армии. В распоряжении Гельденбранда даже имелось два обустроенных аэродрома, которые были тайно построены поблизости от Ландсберга. Все это указывало на то, что группы, заброшенные в тыл Красной Армии, должны были снабжаться с воздуха оружием и продовольствием, а стало быть, действовать достаточно долго. Как только Красная Армия заняла Ландсберг, советская контрразведка запеленговала радиопередатчик. В итоге было задержано большинство из подготовленных здесь диверсантов. Их быстро осудили и в «воспитательных» целях публично расстреляли.
Подобные отряды действовали также в Силезии, за тем исключением, что здесь они состояли из подростков, которыми руководили опытные офицеры. Эти команды дожидались продвижения Красной Армии, автоматически попадая в советский тыл. По сообщениям НКВД, зимой 1945 года эти группы не только совершили несколько нападений на красноармейцев, но и активно участвовали в обороне «крепостей» вроде Бреслау и Глогау. Кроме этого, из фольксштурмистов был создан так называемый добровольческий корпус «Верхняя Силезия». Из него было отобрано 350 человек, прошедших обучение в лагере Ныса-Лужицк, который контролировался «Вервольфом». Тактика этих диверсантов ничем не отличалась от обычной: диверсии, саботаж, наличие тайников с оружием в лесах.
По мере того как советское наступление набирало силу, а Красная Армия приближалась к Берлину, предпринимались все более отчаянные попытки спровоцировать «народное сопротивление». Пропаганда, проходившая под лозунгом «Ненависть и месть», призывала население Восточной Пруссии «использовать любые средства для борьбы с большевиками». Крайсляйтер Кенигсберга 1 марта объявил: «Борьбу надо вести хитро, как индейцы. Для борьбы с большевизмом хороши все средства». Захваченный в конце апреля немец признался: накануне падения города почти все мужское население было разбито на команды, которые, как предполагалось, должны были действовать в советском тылу. Часть из этих диверсионных групп была достаточно неплохо вооружена. В восточной части города было создано гигантское количество тайников. Подобная тактика применялась также в Фюрстенвальде и Франкфурте-на-Одере.
Подобные факты только усиливают ощущение, что на самом деле Фольксштурм не очень сильно отличался от «Вервольфа». Особенно если принять во внимание, что часть фольксштурмистов стала «вервольфами». Например,
НСДАП и пропаганда «Вервольфа»
После того как Гиммлер произнес свою речь, вызвавшую изрядный переполох, партия пыталась всячески дистанцировать, хотя бы внешне, Фольксштурм от «Вервольфа». С одной стороны, в партийной канцелярии поняли, что без СС не обойтись. С другой стороны, достаточно вспомнить, что, когда гауляйтерам поручили вербовку в отряды «Вервольфа», эта затея потерпела крах. Местные партийные боссы предпочитали направлять людские ресурсы в подконтрольный им Фольксштурм. Кроме этого, гауляйтеры получили фактически неограниченный контроль над пропагандой «вервольфов» (ее принципы были специально разработаны в министерстве Геббельса). Подобная ситуация напоминала «эпоху борьбы», когда гауляйтер НСДАП был ответственным за ведение партийной агитации. Ожидалось, что материалы, подготовленные нацистским режимом, будут забрасываться в тыл противника с самолетов либо запускаться при помощи «агитационных» снарядов. Кроме агитационных листовок предполагалось распространять специальные издания «Фёлькише беобахтер» и миниатюрные издания «Вервольфа» Лонса, который, кстати, был обязательным для прочтения в партизанских формированиях СС. Эта книга распространялась и среди фольксштурмистов.
В октябре 1944 года главный пропагандист СС штандартенфюрер Гюнтер Д'Альквен оказался в штате «Бюро Прюцмана». В то же время он пишет агитационную статью для «Черного корпуса», в которой он рассуждает о возможности ведения национал-социалистической партизанской войны. Однако Д'Альквен, зимой 1944/45 года заболевший скарлатиной, был выведен из строя. Он пробыл в больнице до марта 1945 года. За этот достаточно длительный отрезок времени «Вервольф» фактически не вел никакой пропаганды. Подобная ситуация вполне устраивала многих офицеров СС, которые полагали, что их партизанской организации больше пристал завес тайны, а не крикливая агитация. СС, и без того являвшиеся достаточно закрытым сообществом со своими правилами и традициями, всегда позиционировали себя как элитарную организацию. Возможно, именно это обстоятельство сделало «Вервольф» в глазах партийных функционеров не только таинственной, но и притягательной организацией.
Были и другие проблемы, которые мешали «Вервольфу» вести свою пропаганду. Во-первых, распространение идеи партизанской войны было фактически несовместимо с идеологической установкой, которая утверждала, что противники не смогут войти в Германию. Подобная пропаганда кроме всего прочего намекала бы на то, что вермахт был не в состоянии защитить границы страны. Такие слухи никак не соответствовали официальным заявлениям, согласно которым ситуация на Западном и Восточном фронтах стабилизировалась, а сами военные готовили очередное «успешное» контрнаступление, нацеленное на локализацию американских и британских сил. Даже когда в сентябре 1944 года в стране господствовали панические настроения, силы вермахта казались куда более внушительными, нежели сомнительная мощь каких-то партизанских отрядов. Между тем фактически ничего не говорилось о возможности ведения партизанской войны против Красной Армии.
Вторая трудность была вызвана немецкой эвакуационной политикой, согласно которой большая часть лояльного нацистам населения должна быть вывезена накануне наступления противника. Хотя в Западной Германии к подобным директивам нередко относились с нескрываемым презрением, немецкие средства массовой информации едва ли имели возможность сообщать о партизанских вылазках в областях, которые, согласно официальным источникам, были эвакуированы (кто же тогда там сражался?). Фактически, лучшее, что можно было предпринять, это сообщить о том, что немецкие жители заманили в засаду захватчиков. Тут еще масла в огонь подлил Геббельс, который в начале октября 1944 года выступил с радиообращением, в котором назвал всех немцев, оставшихся на оккупированных территориях, предателями, согласными служить американцам. Один из фанатичных «вервольфов» после этого заявления написал в своем дневнике, что Геббельс паразит, которому нет прощения.