Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг
Шрифт:
— Вы видели наступление русских?
— Нет. Когда они начали наступать, я уже плыл по Сене, пытаясь выбраться на северный берег.
— Почему? Вы струсили?
— Нет. Мы ночью развели костер, чтобы приготовить себе горячей еды. А наутро по нашим позициям начали прилетать фугасы. Мы ведь очень удачно фланкировали бульвар. Первоначально обстрел был редким и слабым — очевидно, стреляли полковые орудия, которые были для нас не страшны. Однако на десятой минуте прямо перед бойницами взорвалось что-то куда более существенное.
— А как вы оказались в реке?
— Взрывом меня едва не засыпало обломками. Вот я и прыгнул в воду, чтобы выжить.
— Ясно. Кто-нибудь из вашего отряда тогда смог уйти?
— Да. Двенадцать человек. Бомбардировка нашей позиции продолжалась недолго. Видимо, увидев, что из здания стали выбегать люди, с дирижабля передали о подавлении цели. Как раз минуту-две еще продолжали размеренно стрелять по нашему дому, превращая его в руины.
— Что было дальше?
— Я выбрался из воды и услышал, что на наших старых позициях раздаются хлопки винтовочных выстрелов, которые непривычно резанули слух после взрывов. Но все довольно быстро затихло. Когда я смог добраться в расположение своего полка… остатков своего полка, все было закончено — он отошел на второй радиус укреплений, а русские интенсивно втягивались в прорыв и теснили наших соседей, дабы те не ударили им во фланг.
— И все?
— Да. Меня назначили командиром сводной роты, которую я и повел в бой через день.
— Что думаете, Альберт? — Полковник Хайнц Шварценегер пребывал в глубокой задумчивости.
— Мы опросили уже шесть французских офицеров, сражавшихся с русскими, но так и не смогли понять, как именно они производят наступление.
— Кроме того, что они интенсивно применяют короткоствольную артиллерию и дирижабли.
— Да. Это полезная информация, но не дает ответ на главный, ключевой вопрос — как идет в бой их пехота. Наши наблюдатели были только на командных пунктах русского корпуса и реального боя не видели.
— Мы же посылали наблюдателей с их полками, что, они все погибли?
— Увы. Почти никому из них не удалось добраться до линии атаки. У некоторых не оказалось каких-то специальных пропусков, и их просто не пустили в расположение атакующих частей (русские потом принесли извинения за нечеткую работу своего штаба, но было уже поздно), трое внезапно заболели, как капитан Дитрих, который третий день лежал в лазарете с подозрением на дизентерию.
— Что, он погиб?
— Нет, просто не может ничего вспомнить. Последнее, что удержала его память, — это тост за здоровье короля после выигранного им пивного пари на ужине в офицерском собрании полка. В себя майор пришел уже после успешной атаки, упав в лужу на дне первой линии французских траншей. И, хотя все бывшие рядом русские утверждают, что он не уронил чести прусского офицера, ворвавшись в ту траншею одним из первых, сам герой не в состоянии вспомнить ничего из своих подвигов.
— Идиот! Напился перед атакой и провалил ответственное задание!
— Не горячитесь, Хайнц. Думаю, нашим офицерам «помогли» русские. Слишком уж своевременно произошли все инциденты.
— Это все очень плохо. Впрочем, даже то, что мы знаем, позволяет задуматься о тактических решениях, которые они применяют.
— Но что нам это даст? Мы не видим всей картины.
— Мы видим хоть что-то. Это намного лучше, чем ничего.
Глава 3
Офицер Генерального штаба Прусского королевства Йоган Вайс трудился на своей ниве уже несколько лет. Его ценили за прилежание и хороший, трезвый ум, не раз помогавший руководству решать непростые логистические задачи. Но мало кто знал, что за этой возней с картами и бумагой скрывалось на самом деле.
Эта встреча произошла по старой доброй традиции в небольшом пивном баре на Унтер-ден-Линден. Тихая, спокойная обстановка, приглушенный свет, небольшое количество посетителей — что может быть лучше для разговоров, которые не должны быть услышаны случайными людьми?
— Йоган, — улыбнулся Вильгельм, — я очень рад вас видеть. Давно мы уже не встречались в столь приятной обстановке.
— Взаимно, дорогой друг, взаимно. Вам снова потребовались мои отчеты?
— Я бы их мог и официальным письмом запросить.
— Тогда что?
— Вы совершенно измотанно выглядите. Вот я и решил вас немного отвлечь от дел и поболтать.
— Да, наверное, вы правы. Признаться, я совершенно погряз в своей работе и не вылезаю на свет божий. Совсем канцелярской крысой становлюсь.
— От вашей работы много пользы, любезный Йоган, ради такого и не грех примерить мех этого зверька.
— Возможно, но отдохнуть хочется уже давно. Провести несколько месяцев в какой-нибудь глубинке, сходить на охоту, порыбачить. — Йоган сделал мечтательное лицо и замолчал.
— А что, ваше руководство совсем вам не дает отдыха?
— Тяжелые времена идут неустанно. То война с Австрией, то война с Францией, то подготовка к ним. Признаться, я даже выходные дни, бывает, провожу на работе, чтобы успеть выполнить, что требуется. Война не ждет, когда мы выспимся.