Весь Дэн Браун в одном томе
Шрифт:
— Может, это вы так интеллигентно выражаетесь, как принято у вас в разных там гарвардах. Вместо того чтобы просто сказать: урод эта Мона Лиза и больше ничего!
Теперь уже Лэнгдон расхохотался:
— Возможно, вы правы. Но Леонардо да Винчи оставил нам ключ, подсказку на то, что в портрете соединяются противоположные свойства. Вы когда-нибудь слышали о египетском боге по имени Амон?
— Черт, еще бы! Конечно! — воскликнул какой-то здоровяк. — Это же бог мужской силы!
Лэнгдон был потрясен.
— Так написано на каждой упаковке
Лэнгдону была неизвестна эта марка, оставалось лишь порадоваться тому, что производители этого профилактического средства выбрали удачное название.
— Молодец! Да, Амона действительно изображали в виде мужчины с головой барана. Известна неразборчивость в связях этого животного, ну а изогнутые рога лишь призваны подчеркнуть напор и сокрушительную сексуальную силу. У нас таких мужчин называют на сленге «боец».
— Правда, что ли?
— Правда, — ответил Лэнгдон. — А известно ли вам, кем была партнерша Амона? Египетская богиня плодородия. Как ее звали?
Аудитория молчала.
— Изис, или Исида, — сказал Лэнгдон и взял кусок мела. — Итак, у нас имеется бог-мужчина, Амон. — Он написал на доске ото слово. — И богиня-женщина, Изис. В древности ее имя египтяне отражали пиктограммой, которую можно прочесть как Л' ИЗА.
Лэнгдон дописал и отступил на шаг от доски.
АМОН Л' ИЗА
— Ну, смекаете, что у нас получилось? — спросил он.
— Мона Лиза… святый Боже! — ахнул кто-то из заключенных. Лэнгдон кивнул:
— Так что, как видите, джентльмены, не только лицо Моны Лизы представляет собой загадку. Само ее имя является анаграммой божественного слияния двух начал, мужского и женского. Это и есть маленький секрет да Винчи, именно поэтому Мона Лиза так загадочно улыбается нам. Будто знает нечто особенное, недоступное больше никому.
— Дедушка был здесь! — воскликнула Софи и резко опустились на колени футах в десяти от картины. И указала на высвеченное фонариком на паркетном полу пятно.
Сначала Лэнгдон ничего не увидел. Затем, опустившись на колени рядом с ней, разглядел крошечную капельку высохшей жидкости, издававшую слабое свечение. Что это? Чернила? И тут он вспомнил, как обычно используются специальные маркеры. Кровь! Софи права. Перед смертью Жак Соньер действительно нанес визит «Моне Лизе».
— Он бы сюда просто так не пришел, — прошептала Софи и поднялась. — Знаю, где-то здесь он оставил мне еще одно сообщение. — Она подбежала к картине и осветила пол прямо под ней. Потом начала водить лучиком света по голому паркету. — Здесь ничего!
В этот момент Лэнгдон различил на пуленепробиваемом стекле какое-то слабое свечение. Взял Софи за руку и медленно притянул ее к себе. Теперь оба они смотрели на картину.
И застыли, точно громом пораженные.
На стекле поперек лица Джоконды высвечивались
Глава 27
Сидя за столом в кабинете Жака Соньера, Колле прижимал трубку к уху и недоверчиво щурился. Правильно ли я понял Фаша?
— В куске мыла? Но как Лэнгдон мог узнать о маячке?
— Софи Невё, — ответил Фаш. — Это она ему сказала.
— Но зачем?
— Чертовски хороший вопрос, но я только что слышал запись, подтверждающую, что именно она помогла ему сорваться с крючка.
На миг Колле лишился дара речи. О чем только думала эта Невё? И у Фаша есть доказательства, подтверждающие, что она сорвала операцию судебной полиции? Софи Невё следует не просто уволить, ее надо отдать под суд!
— Но, капитан… а где сейчас Лэнгдон?
— Там, в музее, где-нибудь еще сработала сигнализация?
— Нет, сэр.
— И ни один человек не пролезал под решеткой у входа в Большую галерею?
— Нет. Мы поставили там охранника музея. Как вы приказали.
— Ладно. В таком случае Лэнгдон должен быть где-то в Большой галерее.
— Здесь, у нас? Но что ему тут делать?
— Охранник Лувра вооружен?
— Да, сэр. Он старший по званию.
— Отзовите его, — скомандовал Фаш. — Всех людей надо бросить на охрану выходов из здания. Чтобы расставить моих людей по периметру, понадобится несколько минут. И я не хочу, чтобы Лэнгдон ускользнул. — Фаш умолк и после паузы добавил: — И еще скажите охране, что агент Невё, по всей видимости, где-то с ним. С Лэнгдоном.
— А я думал, агент Невё ушла.
— Вы что, видели, как она выходила?
— Нет, сэр, но…
— Никто из наших людей, дежуривших на улице, тоже не видел, как она выходила. А вот как входила — видели.
Колле был просто потрясен наглостью и безрассудством Невё. Неужели она еще в здании?
— Давайте действуйте! — рявкнул Фаш. — Ко времени, когда вернусь, чтоб Лэнгдон и Невё были у вас в наручниках!
Водителя грузовика отпустили, и Фаш принялся инструктировать своих людей. Роберт Лэнгдон доставил им сегодня немало хлопот. А с учетом того, что теперь ему помогает агент Невё, загнать его в угол будет труднее, чем он предполагал.
И Фаш решил не рисковать.
Половину своих людей он отправил обратно к Лувру следить за всеми входами и выходами. А остальных послал к единственному месту в Париже, которое могло бы служить Лэнгдону безопасным пристанищем.
Глава 28
Лэнгдон с изумлением разглядывал шесть слов, начертанных на пуленепробиваемом стекле. Казалось, они парят в воздухе, отбрасывая неровную тень на загадочную улыбку Моны Лизы.
— Приорат, — прошептал Лэнгдон. — Еще одно доказательство, что ваш дед был членом братства!