Весь Дэн Браун в одном томе
Шрифт:
— Я сам ими займусь! — И Тибинг указал на дверь.
В комнате воцарилась напряженная тишина. Реми вышел, точно побитая собака.
Из распахнутых настежь дверей тянуло прохладным ветерком. Тибинг обернулся к Софи и Лэнгдону:
— Вот так-то лучше. И что же вам известно о краеугольном камне?
Засевший в густом кустарнике под окном кабинета Тибинга Сайлас прижимал к груди пистолет и не сводил глаз с освещенных окон. Всего несколько секунд назад, обходя дом, он приметил Лэнгдона и ту самую женщину. Они находились в кабинете и о чем-то оживленно говорили. Не успел он двинуться с места, как в кабинет вошел на костылях какой-то пожилой мужчина и начал кричать на Лэнгдона, а затем потребовал, чтобы оба они убирались вон. Тогда
Прятавшийся в тени Сайлас всматривался сквозь стекло. Краеугольный камень находится где-то здесь, в доме. Он чувствовал это.
Он придвинулся к окну еще на несколько дюймов, стараясь расслышать, о чем говорят эти трое. Он решил дать им еще пять минут. Если за это время не обнаружится, где спрятано сокровище, Сайлас ворвется в дом и добудет признание силой.
Лэнгдон почти физически ощущал изумление, охватившее хозяина дома.
— Великий мастер? — недоверчиво произнес тот, не сводя глаз с Софи. — Жак Соньер?
Она молча кивнула.
— Но откуда вы об этом знаете?
— Просто Жак Соньер был моим дедом.
Тибинг так и отпрянул, затем метнул вопросительный взгляд в сторону Лэнгдона. Тот кивнул. Тогда Тибинг вновь обратился к Софи:
— Мисс Невё, вы просто лишили меня дара речи. Если это правда, сочувствую вашей потере. Должен признаться, в ходе исследований я составил список парижан, которые, по моим предположениям, могли иметь отношение к Приорату Сиона. И Жак Соньер входил в этот список наряду со многими другими потенциальными кандидатами. Но чтобы Великий мастер, как вы утверждаете?.. Это просто представить невозможно! — Какое-то время Тибинг молчал, затем покачал головой. — И все равно концы с концами здесь явно не сходятся. Даже если ваш дед и был членом Приората и Великим мастером, даже если он сам изготовил краеугольный камень, он бы ни за что не выдал вам его местонахождение. Ведь камень открывает дорогу к главному сокровищу братства. И внучка вы ему или нет, вы не могли быть посвящены в эту тайну.
— Месье Соньер оставил это сообщение, уже умирая, — сказал Лэнгдон. — У него не было другой возможности. И выбора тоже.
— А он в них и не нуждался, — возразил ему Тибинг. — В Приорате всегда существовали еще трое senechaux, знавших эту тайну. В том-то и заключалась прелесть системы. Назначается новый Мастер, тут же выбирается новый senechal, они-то и разделяют тайну краеугольного камня.
— Боюсь, вы не видели передачу целиком, — сказала Софи. — Ночью, помимо моего деда, были убиты еще трое весьма известных парижан. И все — аналогичным способом. И на теле у каждого — следы пыток.
Тибинг разинул рот:
— Так вы думаете, это были…
— Senechaux, — закончил за него Лэнгдон.
— Но как? Ведь убийца не мог знать всех четырех высших доверенных лиц Приората Сиона! Да взять хотя бы меня! На протяжении десятилетий я занимался изучением этой организации, но так до сих пор и не знаю имени ни единого члена Приората. Просто представить невозможно, чтобы все три senechaux и сам Великий мастер были обнаружены и убиты в один день!
— Сомневаюсь, чтобы информация о них собиралась всего один день, — заметила Софи. — Все это похоже на некий грандиозный план по уничтожению организации. И здесь наверняка были задействованы технические средства, применяемые в борьбе с организованными преступными синдикатами. Если, допустим, судебная полиция вознамерится покончить с какой-то преступной группировкой, полицейские тайно будут наблюдать и прослушивать на протяжении месяцев всех главных подозреваемых, чтобы затем взять их одновременно. Все это очень походит на обезглавливание. Без лидеров любая группа распадается,
Похоже, ей не удалось убедить Тибинга.
— Но братья ни за что не заговорили бы. Они дали клятву хранить тайну. Молчать даже под угрозой смерти.
— Вот именно, — сказал Лэнгдон. — Все это означает, что тайны они так и не выдали. И потому были убиты…
Тибинг тихонько застонал.
— Тогда о месте, где находится камень, уже никто никогда не узнает!
— И о местонахождении Грааля — тоже, — добавил Лэнгдон. У Тибинга от огорчения подкосились ноги, и он грузно опустился в кресло, где и сидел, уставясь невидящим взором в окно.
Софи подошла к нему.
— Если мой дед действительно был тем, кем мы предполагаем, — мягко начала она, — тогда возможно, что он в момент отчаяния все же решился передать тайну человеку, не состоящему в братстве. Кому-то из членов семьи.
Тибинг побледнел.
— Но это значит, есть человек, способный совершить такое нападение… сумевший так много узнать о братстве… — Он умолк, лицо его исказилось от страха. — Только одна сила в мире способна на это. Такого рода операцию мог осуществить лишь старейший враг Приората.
— Церковь? — предположил Лэнгдон.
— Кто же еще? Рим искал Грааль на протяжении веков.
Софи восприняла эту версию скептически.
— Так вы считаете, Церковь убила моего деда?
— Если да, то это будет не единственный случай в истории, когда Церковь убивает, чтобы защитить себя, — сказал Тибинг. — Документы, хранящиеся вместе с Граалем, обладают взрывной силой, на протяжении столетий Церковь мечтала уничтожить их.
Лэнгдон усомнился в этом его утверждении. Вряд ли нынешняя Церковь станет убивать людей с целью завладеть какими-то, пусть даже очень важными, документами. Лэнгдон встречался с новым папой и многими его кардиналами и знал, что люди эти глубоко духовные, истинно верующие. Они бы ни за что и никогда не одобрили убийство. Пусть даже ставки очень высоки. Похоже, Софи разделяла его мнение.
— А есть вероятность того, что члены братства были убиты кем-то вне Церкви? Кем-то, кто не знает и не понимает, что на самом деле представляет собой Грааль? Ведь сама по себе чаша Христова — это огромная, неизмеримая ценность. Охотники за сокровищами убивали порой и за меньшее.
— По своему опыту знаю, — сказал Тибинг, — человек заходит куда дальше, стремясь защитить свою жизнь, нежели обрести желаемое. В этой атаке на Приорат чувствуется отчаяние.
— Лью, — перебил его Лэнгдон, — ваши аргументы весьма парадоксальны. К чему католическому духовенству убивать членов Приората, чтобы найти и уничтожить документы, которые они все равно считают фальшивкой?
Тибинг усмехнулся:
— Гарвардские башни слоновой кости размягчили вас, Роберт. Да, нынешнее римское духовенство Господь наделил искренней и сильной верой. А потому их вера способна противостоять любым нападкам, в том числе и свидетельствам документов, противоречащим тому, что дорого и близко их сердцу. Но весь остальной мир? Как насчет тех, кто смотрит на творящиеся в нем жестокости и спрашивает: где же он, ваш Бог? Или смотрит на скандалы и распри, раздирающие Церковь, и вопрошает: как смеют эти люди претендовать на звание наместников Бога на земле, толковать нам об истинах Христовых и лгать, покрывая своих же священников, совращающих малолеток? — Тибинг перевел дух и продолжил: — Что происходит со всеми этими людьми, Роберт, если есть убедительные научные доказательства, по которым церковная версия истории Христа далека от истинной? И если величайшая из всех в мире историй превратилась просто в самую распродаваемую?