Весь Дэн Браун в одном томе

Браун Дэн

Рейчел перевернула образец и провела пальцем по краю, где была заметна часть корки сплава. Обугленная поверхность казалась относительно свежей — определенно не трехсотлетней. Корки утверждал, что из-за «упаковки» во льду камень не подвергался воздействиям атмосферы, а потому и не испытал эрозии. Это казалось логичным. Рейчел видела по телевизору программы, в которых показывали человеческие останки возрастом в четыре тысячи лет, извлеченные изо льда. На них сохранилась даже кожа.

Внезапно в голову пришла странная мысль. Определенно

была упущена часть информации. Интересно, этот вопрос остался без внимания потому, что ей сообщили лишь поверхностные данные, проведя беглый обзор, или же об этом просто забыли сказать?

Рейчел резко обернулась к Мэрлинсону:

— А кто-нибудь занимался датированием корки сплава?

Корки растерянно взглянул на нее:

— Что-что?

— Горелую часть кто-нибудь изучал? То есть известно ли наверняка, что камень обгорел именно во время падения Юнгерсольского метеорита?

— Извини, — пожал плечами астрофизик, — но это невозможно установить. Окисление сдвигает все необходимые характеристики изотопов. А кроме того, скорость распада изотопов слишком мала, чтобы можно было измерить возраст чего-то моложе пятисот лет.

Рейчел с минуту подумала. Теперь понятно, почему время образования корки не включено в свод данных.

— Так, значит, получается, что камень мог обуглиться и в Средние века, и всего лишь неделю назад?

Толланд усмехнулся:

— К сожалению, наука не способна пока дать ответы на все возникающие вопросы.

Рейчел начала рассуждать вслух:

— Корка сплава — всего лишь очень сильно обгоревшая поверхность. Судя по словам Корки, корка на камне могла появиться в любое время на протяжении полтысячелетия, причем массой различных способов.

— Не так, — возразил Корки. — Массой различных способов? Нет. Только одним способом. Пройдя сквозь атмосферу.

— И другой возможности не существует? Как насчет печи?

— Печь? — переспросил ученый, словно не веря тому, что слышит. — Мы рассматривали образцы под электронным микроскопом. Даже самая чистая печь оставила бы следы топлива на поверхности камня. Все равно какого топлива: ядерного, химического, ископаемого. А кроме того, как насчет борозд от трения в атмосфере? Их в печи не получишь.

Рейчел совсем забыла о существующих на поверхности метеорита бороздах, четко определяющих направление падения. Похоже, он действительно летел в атмосфере.

— А как насчет вулкана? — предположила она. — Выбросы из кратера?

Корки покачал головой:

— Нет, сплав слишком чистый.

Рейчел взглянула на Толланда. Океанограф кивнул:

— Извини, но я имею кое-какое представление о вулканах, и подводных, и наземных. Корки совершенно прав. Вулканические выбросы несут десятки токсинов: двуокись углерода, соли сероводородной кислоты, соляную кислоту. Все эти вещества мы обнаружили бы при электронном сканировании. Так что, хотим мы или нет, эта корка сплава является результатом исключительно чистого горения при прохождении

плотных слоев атмосферы.

Рейчел вздохнула и отвернулась к окну. Чистое горение. Словосочетание почему-то задело. Она снова повернулась к Толланду:

— А что ты имеешь в виду под чистым горением?

Океанолог пожал плечами:

— Только то, что под электронным микроскопом мы не видим остатков топлива, значит, горение было вызвано кинетической энергией и трением, а вовсе не химическими или ядерными процессами.

— Так если вы не нашли никаких посторонних элементов, то что же в таком случае нашли? То есть что именно входит в состав корки сплава?

— Мы нашли, — вступил в разговор Корки, — именно то, что и ожидали найти. Элементы, входящие в состав атмосферы. Азот, кислород, водород. Никаких следов нефти, серы. Никаких вулканических кислот. Ничего особенного. Только то, что обычно появляется при проходе метеорита сквозь атмосферу.

Рейчел откинулась на спинку кресла. Мысли начали фокусироваться.

Корки наклонился к ней:

— Только, ради Бога, не начинай сейчас излагать теорию насчет того, что НАСА могло погрузить камень на космический корабль, а потом с высоты сбросить его на землю в надежде, что никто не заметит ни огненного шара, ни огромного кратера, ни даже удара при падении.

Об этом-то Рейчел как раз не думала, хотя возможность казалась достаточно интересной. Разумеется, маловероятной, но оттого не менее увлекательной. Нет, ее мысли бродили в другом месте. Естественные атмосферные элементы. Чистое горение. Борозды от трения с атмосферой. Где-то далеко-далеко, в укромном уголке мозга, забрезжил слабый свет.

— Соотношение атмосферных элементов, присутствующих на образцах, — заговорила она, — оно в точности совпадает с тем, которое характерно для корок сплава других метеоритов?

Казалось, Корки стремится уйти от прямого ответа.

— Почему ты спрашиваешь?

Рейчел увидела, что он сомневается, и сразу заволновалась.

— Что, соотношения различались, да?

— Этому есть научное объяснение.

Сердце Рейчел подпрыгнуло.

— А вы, случайно, не обратили внимания на значительное преобладание какого-нибудь одного из элементов?

Толланд и Мэрлинсон обменялись растерянными взглядами.

— Да, — признал Корки, — но…

— Это был ионизированный водород?

Глаза астрофизика округлились.

— Откуда ты знаешь?

Майкл тоже выглядел ошарашенным. Она в упор посмотрела на спутников:

— Почему вы мне не сказали?

— Потому что существует совершенно четкое научное объяснение этого явления, — встрепенулся Корки.

— Я вся внимание, — бросила Рейчел.

— Действительно, наблюдался избыток ионизированного водорода, — начал объяснять астрофизик. — Это из-за того, что метеорит прошел сквозь атмосферу над Северным полюсом, где магнитное поле Земли создает необычно высокую концентрацию ионов водорода.