Весь Дэвид Болдаччи в одном томе
Шрифт:
Один за другим члены кабинета встали и покинули зал. Страх политического самоубийства в связи с близостью к низвергнутому политику в столице живет и процветает. Сотрудники правоохранительных органов и агенты Секретной службы последовали за ними. В зале остался один лишь президент, уставившийся невидящим взором в стену.
В дверь просунул голову Сет Фрэнк.
— Помните: до скорой встречи! — И он аккуратно прикрыл за собой дверь.
Эпилог
Времена года в Вашингтоне сменялись по привычному рисунку, и одна-единственная неделя
Джек сидел на краю бассейна на крыше здания. Шорты защитного цвета открывали мускулистые загорелые ноги с выгоревшими на солнце волосками. Он стал еще более поджарым, чем прежде; последние остатки дряблого жира, порожденного сидением в кабинете, были уничтожены несколькими месяцами физических упражнений. Сквозь ткань белой футболки проступали канаты упругих мышц. Волосы были коротко подстрижены; лицо стало таким же бронзовым, как и ноги. Вода ласково плескалась у его босых ног. Посмотрев на небо, Грэм полной грудью втянул воздух. Всего каких-нибудь три часа назад народу здесь было битком: это «офисный планктон» притащил свои лишенные загара дряблые тела к живительной силе теплой воды. Теперь Джек был здесь один. Его не манила кровать. Завтра утром звонок будильника не потревожит его сон.
Дверь в бассейн открылась с легким скрипом. Обернувшись, Грэм увидел бежевый летний костюм, мешковато сидящий и мятый. Мужчина, на котором этот костюм был надет, держал в руке бумажный пакет.
— Консьержка сказала, что ты вернулся, — улыбнулся Сет Фрэнк. — Ничего не имеешь против, если я составлю тебе компанию?
— Только если у тебя в пакете то, о чем я подумал.
Усевшись в плетеное кресло, Фрэнк бросил Джеку банку пива. Они чокнулись и отпили по большому глотку.
— Ну как там, где ты был? — оглянувшись вокруг, спросил Сет.
— Неплохо. Я правильно сделал, что уехал. И правильно сделал, вернувшись назад.
— Похоже, отличное место для медитаций.
— В семь вечера здесь на пару часов собирается полно народа. Но в остальное время все примерно так, как и сейчас.
С тоской посмотрев на бассейн, Фрэнк стащил с ног ботинки.
— Не возражаешь?
— Как тебе удобнее.
Закатав штанины, Сет засунул носки в ботинки и сел рядом с Джеком, погрузив молочно-белые ноги в воду по колено.
— Черт, как же хорошо! Провинциальные следователи с тремя несовершеннолетними дочерьми и невыплаченной ипотекой редко вступают в контакт с бассейнами.
— Да я уж слышал…
Фрэнк растер лодыжки и посмотрел
— Слушай, а быть бродягой идет тебе на пользу. Может, имеет смысл остановиться на этом?
— Я как раз думаю над этим. И с каждым днем такая мысль кажется мне все более привлекательной.
Следователь бросил взгляд на конверт, лежащий рядом с Джеком.
— Что-нибудь важное?
Взяв письмо, Грэм быстро пробежал его взглядом.
— От Рэнсома Болдуина. Помнишь такого?
Фрэнк кивнул.
— Что, он решил всучить тебе иск за то, что ты бросил его девочку?
Покачав головой, Джек улыбнулся. Допив пиво, он достал из пакета новую холодную банку себе и еще одну бросил Фрэнку.
— Ты даже представить себе не можешь. По сути дела, этот тип сказал, что я слишком хорош для Дженнифер. По крайней мере, в настоящий момент. Ей еще нужно повзрослеть. Он на год отправил ее поработать в Благотворительном фонде Болдуина. Сказал, чтобы я дал ему знать, если что. Черт возьми, он даже сказал, что уважает и восхищается мною!
— Проклятье! — Фрэнк отпил пиво. — Лучше и быть не может.
— Может. Болдуин сделал Барри Алвиса своим старшим юридическим советником. Алвис — это тот парень, которого выставили из «Паттон, Шоу и Лорд» по просьбе Дженн. Он тотчас же заявился в кабинет к Дэну Кирксену и забрал все документы. Кажется, последний раз Дэна видели на карнизе очень высокого здания…
— Я читал, что фирма закрылась.
— Всех хороших юристов сразу же расхватали. А плохим нужно подыскивать себе какое-нибудь другое занятие. Здание уже сдается в аренду. Фирмы больше нет — исчезла бесследно.
— Ну то же самое случилось с динозаврами. Просто с вами, юристами, все происходит гораздо медленнее. — Сет ткнул Джека в плечо.
— Спасибо за то, что пришел и поднял мне настроение! — рассмеялся тот.
— Черт возьми, я не мог упустить такую возможность.
Грэм посмотрел на следователя, и у него помрачнело лицо.
— Так что произошло?
— Только не говори мне, что ты не читал газет!
— Уже несколько месяцев. После того как меня осаждали полчища журналистов, телеведущих, независимых прокуроров, голливудских продюсеров и просто любопытных, я больше не хочу ни о чем знать. Я раз десять менял номер телефона, но эти мерзавцы все равно его узнавали. Вот почему два последних месяца были такими прекрасными. Здесь никто обо мне ничегошеньки не ведает.
Фрэнк помолчал, собираясь с мыслями.
— Так, давай-ка посмотрим… Коллин признался в заговоре, в двух случаях убийства второй степени, препятствии следствию и полудюжине различных мелких прегрешений. Это со стороны округа Колумбия. По-моему, судья сжалился над ним. Коллин родом с канзасской фермы, служил в морской пехоте, агент Секретной службы. Он просто выполнял приказы. Занимался этим почти всю свою жизнь. Я имею в виду, если президент говорит тебе что-то сделать, ты это делаешь. Коллин получил двадцать лет, что, если хочешь знать мое мнение, очень немного, но за это он выложил следствию все, что знал. Быть может, дело того стоило. Вполне вероятно, свой пятидесятый день рождения Коллин уже будет отмечать на свободе. А Вирджиния решила вовсе не преследовать его в обмен на сотрудничество в деле Ричмонда.