Весь Дэвид Болдаччи в одном томе
Шрифт:
— Вот именно! Мне кажется, в прошлом Рамсея не все было гладко. Может, у него имелись проблемы из-за каких-то политических грехов молодости.
— Но разве это не выплыло бы наружу после убийства Риттера? Наверняка его прошлое изучили под микроскопом.
— Все зависит от того, насколько хорошо ему удалось спрятать концы. Но вообще-то шестидесятые годы были сумасшедшим временем.
Пока они прохаживались вдоль полок магазина, выбирая продукты для ужина, Мишель заметила, как состоятельные посетители перешептывались, бросая косые
У кассы Шон похлопал по плечу мужчину, стоявшего перед ним и всячески старавшегося его не замечать:
— Как дела, Чарлз?
Мужчина обернулся и побледнел.
— А, Шон, спасибо, хорошо. А у тебя? В смысле… — Чарлза явно смутил собственный вопрос.
— Дерьмово, Чарлз, дерьмово, — весело улыбнулся Кинг, — по-другому и не скажешь. Но я уверен, что в случае чего могу на тебя положиться, верно? Помнишь, как я помог тебе уладить проблемы с налогами пару лет назад?
— Что? О-о, я… извини, меня снаружи уже заждалась Марта. До свидания.
Чарлз поспешил к выходу и быстро забрался в универсал «мерседес», за рулем которого сидела почтенная седовласая женщина. Услышав сбивчивый рассказ мужа, она открыла рот от изумления, и машина рванулась со стоянки.
Мишель и Кинг вышли на улицу с пакетами в руках.
— Шон, мне очень жаль, что так получилось, — тихо сказала она.
— Не переживай, хорошая жизнь не могла длиться вечно.
Дома Кинг приготовил замечательный ужин, который начинался с салата «Цезарь» и крабовых лепешек. На горячее он подал свиную вырезку с соусом из грибов и сладкого репчатого лука, а на гарнир — картофель с чесноком. Шоколадные эклеры на десерт завершали трапезу. Ужинали они с Мишель позади дома на деревянном настиле с видом на озеро.
— Раз уж ты умеешь так здорово готовить, тебя можно выписывать для обслуживания вечеринок? — шутливо осведомилась она.
— Если сойдемся в цене.
Мишель подняла бокал:
— Вино просто отличное.
— Это вино и должно быть таким: сейчас оно как раз дошло. Я хранил его в погребе семь лет. Одна из моих самых дорогих бутылок.
— Я польщена.
Шон бросил взгляд на озеро.
— Как насчет того, чтобы чуть попозже искупаться?
— Во всем, что касается воды, я всегда за.
— В гостевой комнате есть купальники.
— Шон, ты должен знать: я никогда никуда не отправляюсь без спортивных принадлежностей.
Кинг спустил на воду большой красный гидроцикл и сел за руль, а Мишель устроилась на заднем сиденье, обняв его за талию. Они проплыли около трех миль и остановились в небольшой мелкой бухточке, где Шон бросил якорь.
— Недель через шесть или около того здесь будет буйство красок, — сказал он, обводя взглядом окрестности. — И мне очень нравятся горы, когда за ними садится солнце.
— Ладно, пора заняться спортом, чтобы переварить ужин. — Мишель сняла спасательный жилет и скинула майку и брюки, оставшись в ярко-красном
Прекрасные горные вершины больше не могли удержать взгляда Кинга, переместившегося с них на Мишель и разглядывавшего ее с нескрываемым восхищением.
— Что-то не так? — спросила она немного смущенно.
— Все так, — буркнул он, быстро отводя глаза в сторону.
— Первый — пошел! — крикнула Мишель и погрузилась в воду. — Ты так и будешь сидеть? — спросила она, вынырнув.
Шон быстро разделся и поплыл в ее сторону.
Мишель посмотрела на берег:
— Как думаешь, сколько до него?
— Ярдов сто, а что?
— Я подумала о триатлоне.
— Почему-то меня это не удивляет.
— Давай наперегонки.
— Вряд ли это будет на равных.
— А ты не слишком самонадеян?
— Нет, напротив, я думаю, что не смогу с тобой тягаться.
— Откуда ты знаешь?
— Ты спортсменка, а я адвокат средних лет с больными коленями и рукой, искалеченной пулей, полученной во время служения обществу. Это все равно что ты будешь соревноваться со своей бабушкой, прицепив к ее ногам свинцовые накладки.
— Сейчас увидим: так ли это? Я думаю, ты недооцениваешь свои возможности. Итак, раз, два, три — начали! — Она устремилась вперед, разрезая теплую спокойную воду мерными гребками.
Кинг поплыл за ней и, к своему удивлению, довольно быстро стал ее нагонять. Вскоре они приблизились к берегу с почти одинаковой скоростью. Мишель засмеялась, когда Кинг, дурачась, схватил ее за ногу, и до берега они добрались одновременно. Шон упал на спину и никак не мог отдышаться.
— Мне кажется, я действительно себя удивил, — произнес он, кое-как наладив дыхание, и взглянул на Мишель. Та даже не запыхалась, и тогда до него дошло, в чем дело. — Черт, да ты плыла вполсилы!
— Почему же? Я старалась изо всех сил. Но конечно, приняла в расчет разницу в возрасте и все остальное.
— Ах, ты так!
Он вскочил и попытался ухватить ее за руку, но она с криком бросилась наутек. Однако Кингу не составило особого труда догнать смеющуюся Мишель, вскинуть ее на плечо, донести до воды и окунуть с головой.
Она вынырнула, фыркая и продолжая смеяться:
— За что?
— Ты еще спрашиваешь!
Они вернулись домой, и Кинг, поднимая гидроцикл на подъемнике, поинтересовался:
— А как ты перешла с баскетбола и легкой атлетики на греблю?
— В колледже я познакомилась с парнем, который занимался греблей, он меня и приобщил. Похоже, у меня был природный талант: на воде я никогда не чувствовала усталости, и мышцы работали сами по себе как заведенные. В команде я оказалась самой молодой, и поначалу мало кто верил в мои возможности. К счастью, мне удалось доказать обратное.
— Наверное, тебе часто приходилось доказывать свою состоятельность. Особенно в Секретной службе.