Весь Дэвид Болдаччи в одном томе
Шрифт:
— Мне трудно поверить, Полли, что он все это сказал. Ведь я спас его задницу. Учитывая, что у него уже имелся след от пули, ему, можно сказать, повезло дважды. Во второй раз он не получил пулю в голову только благодаря мне.
Романо посмотрел на него с озадаченным видом.
— У этого парня не было следов от пули.
— Как это не было? На левой щеке у него был характерный шрам от огнестрельного ранения. А еще у него на лбу был шрам от ножа. Довольно длинный.
Романо покачал головой.
— Послушай, Веб, хотя я провел с этим парнем совсем немного времени, такие вещи я бы запомнил. К тому же я отлично знаю, как выглядят шрамы от пуль, потому что сам их имею.
Веб сел на стуле прямо и поднял голову.
— Какой у него был цвет кожи?
— Как какой? — удивился Романо. — Это был чернокожий парнишка.
— Черт бы
— У этого парня был светлый оттенок. Да и кожа-то у него была гладкая, нежная — как у младенца на заднице. И никаких тебе шрамов — ни от ножа, ни от пули. Я тебе клянусь.
Веб с размаху врезал кулаком по подлокотнику кресла.
— Вот дьявольщина! — У того парня, Кевина Вестбрука, с которым он столкнулся в аллее, кожа имела шоколадный оттенок.
Отобедав с семейством Романо, Веб съездил к Мики Кортесу, и тот рассказал ему аналогичную историю. Он тоже ничего, кроме ругательных слов в адрес Веба, от задержанного в аллее мальчугана не услышал. Равным образом он не мог сказать ничего конкретного и о забравшем мальчика «пиджаке», но время его появления в аллее, указанное Кортесом, совпадало с показаниями Романо. И опять ни слова о шраме от пули на щеке мальчишки.
Так кто же подменил мальчугана в аллее? И зачем?
Глава 11
Прокурор Фред Уоткинс вылез из машины, захлопнул за собой дверцу и только тогда понял, как он устал. Каждый день ему приходилось тратить добрых полтора часа на то, чтобы добраться до Вашингтона из северного пригорода, где он жил, и примерно столько же, чтобы вернуться домой. И это при том, что проехать ему предстояло каких-нибудь 10 миль. При мысли об ужасных пробках на дороге он даже покачал головой. Да и служба у него была не сахар. Например, сегодня он поднялся в четыре часа утра и проработал десять часов подряд, тем не менее ему предстояло еще как минимум три часа провести в своем домашнем кабинете, который он частично переоборудовал в офис. Ладно… Легкий обед и пара часов шуток и веселой болтовни в компании с женой и детьми — и он снова придет в норму. Уоткинс служил в Департаменте юстиции в Вашингтоне и специализировался на коррупции в высших эшелонах власти. Его перевели в столицу после того, как он несколько лет проработал помощником прокурора в Ричмонде. Несмотря на все трудности, Уоткинсу нравилась его работа, и он искренне считал, что по мере своих сил приносит пользу своей стране. Во всяком случае, полученные за годы службы опыт и квалификация позволяли ему на это надеяться, и хотя часы сидения за столом временами казались ему бесконечными, он считал, что его жизнь складывается удачно. Его первенец должен был в этом году поступить в колледж, его младшего подобная перспектива ожидала через два года. Отправив детей в колледж, они с женой собирались путешествовать и посетить те страны мира, которые до сих пор видели только на фотографиях в иллюстрированных журналах. У Уоткинса, кроме того, были планы пораньше уйти на пенсию и сделаться профессором юриспруденции в Виргинском университете, где он в свое время получил научную степень. Уоткинсы мечтали в старости переселиться из города в сельскую местность и навсегда забыть об уличных пробках и городской толчее.
Потерев шею, Уоткинс с удовольствием втянул в себя прохладный весенний воздух. Будущее внушало ему уверенность — даже на отдаленную перспективу у них с женой был план вполне осмысленного существования. Не то что у его товарищей по работе — у многих из которых не было плана даже на сегодняшний вечер, не говоря уже о будущем. Но Уоткинс всегда считал себя человеком практичным и здравомыслящим, так что удивляться тут было особенно нечему. Излишне говорить, что и свои служебные дела Уоткинс тоже старался планировать заранее.
Заперев машину, Уоткинс двинулся по посыпанной гравием дорожке к дому. По пути он поздоровался с соседями, дружески помахав им рукой. Кто-то из них вынес на задний двор гриль, и запах жареного мяса дразнил его обоняние. Пахло так вкусно, что Уоткинс решил сегодня же вечером устроить собственное барбекю.
Как и большинство людей, живших в Вашингтоне и его пригородах, Уоткинс знал о трагической судьбе, постигшей ударную группу «Чарли». Это его сильно опечалило, тем более что в связи с одним делом он лично общался с некоторыми парнями из этой группы и чрезвычайно высоко ценил их доблесть
Погруженный в свои размышления, он не заметил птицу, которая, вспорхнув с дерева, летела прямо на него. Уоткинс увидел ее в самый последний момент и, вскрикнув, бросился от нее в кусты. Птица промахнулась на дюйм, не больше. Это был все тот же синий зимородок, каждый вечер досаждавший ему своими неожиданными нападениями. Казалось, птица только и думала о том, чтобы, напугав его, вызвать у него сердечный приступ.
— Не сегодня, — сказал Уоткинс злобной птахе, выбираясь из кустов. — И не завтра. Я достану тебя прежде, чем ты меня доконаешь. — После этого он прошел к парадному. Открывая дверь, он услышал звонок своего мобильного телефона, номер которого знали всего несколько человек в Вашингтоне.
«И кому же я так срочно понадобился?» — подумал прокурор. Конечно, его номер знала и жена, но она вряд ли стала бы ему звонить, видя, что его машина подъезжает по гравиевой дорожке к дому. Должно быть, ему звонили из центрального офиса, и скорее всего по неотложному делу, которое могло потребовать его присутствия. Если так, ему предстояло вернуться в городской офис и работать там до утра. Впрочем, может быть, кто-то просто неправильно набрал номер.
Уоткинс вытащил из кармана телефон, увидел, что номер звонившего не определился, и поначалу даже подумал, стоит ли вообще отвечать на этот звонок. Но в принципе это было не в правилах Уоткинса. Вдруг и впрямь случилось что-то важное? И он нажал на кнопку ответа, готовясь выслушать очередное задание начальства и мысленно распрощавшись с барбекю на заднем дворе.
Полицейские обнаружили то, что осталось от Фреда Уоткинса, в кустах через дорогу, куда его останки зашвырнуло взрывом, уничтожившим его дом. В ту секунду, когда он нажал на кнопку ответа, из его телефона вырвалась невидимая глазу искра от которой воспламенился газ, заполнивший дом. Из-за аромата жарившегося на соседнем участке мяса запаха газа он не почувствовал. Как ни странно, но портфель, который был при нем, уцелел. Он по-прежнему сжимал его в руке, превратившейся в обуглившийся комок. Таким образом, находившиеся в портфеле секретные бумаги сохранились и могли быть переданы другому прокурору, который должен был занять место убитого. В руинах дома были обнаружены трупы жены и детей прокурора. Вскрытие показало, что они умерли еще до взрыва от асфиксии. Пожарным понадобилось четыре часа, чтобы погасить огонь — от летевших во все стороны горящих обломков занялись еще два дома по соседству. По счастью, больше никто от взрыва не пострадал. Так что прекратило свое существование одно только семейство Уоткинсов. Вместе с Уоткинсами отошли в небытие все их планы о дальнейшей жизни и заграничных путешествиях. Телефон, ставший причиной взрыва, нашли сразу — он почти расплавился и намертво прикипел к тому, что осталось от левой руки Уоткинса.
Примерно в то время, когда оборвалась жизнь Фреда Уоткинса, на расстоянии девяноста миль к югу, в Ричмонде, судья Луис Лидбеттер усаживался на заднее сиденье правительственного лимузина под бдительным оком стоявшего рядом маршала Соединенных Штатов. Лидбеттер был одним из трех федеральных судей. Этот пост он занимал уже два года, отслужив положенное время в качестве главы окружного суда Ричмонда. Поскольку Лидбеттер был сравнительно молод — ему исполнилось только сорок шесть лет — и обладал всеми необходимыми судье качествами, поговаривали, что скоро он займет место четвертого судьи в Апелляционном суде, а со временем, возможно, будет заседать в Верховном суде Соединенных Штатов. В те годы, когда Лидбеттер был рядовым судьей, через его руки прошло множество дел разной степени сложности и эмоциональной насыщенности. Несколько человек из числа тех, кого он отправил за решетку, угрожали ему убийством. Как-то раз он едва не стал жертвой письма с взрывчатой начинкой, отправленного ему одной расистской организацией, представители которой было не согласны с тем, что судья Лидбеттер считал все человеческие существа — независимо от их происхождения, этнической принадлежности и цвета кожи — равными перед законом и Господом. По этой причине судью Лидбеттера охраняли, а недавние события лишь заставили городские власти еще больше озаботиться его безопасностью.