Весь Дортмундер в одном томе

Уэстлейк Дональд Эдвин

Хозяин салуна помолчал несколько секунд и спросил:

— Вы его приятель?

В ответ Дортмундер лишь издал глуповатый смешок.

— Ну ладно, — решил хозяин. — Надеюсь, вы говорите правду. Назовите свое имя и номер и, если мне скажут, что пришел Том Джимсон, я передам ему ваше сообщение.

— Добавьте, что это срочно, — попросил Дортмундер.

На сей раз глуповатый смешок издал хозяин салуна.

— А я уж было подумал, что вы действительно приятель этого Джимсона.

— Да, вы правы, — нехотя признал Дортмундер.

Следующие

полтора дня он не выходил из квартиры, не желая пропустить звонок Тома и пытаясь убедить себя, что Том не успел сколотить команду, достать динамит и вездеход и уехать на север. Ему просто не хватило бы времени. Он не должен успеть все это сделать.

Время от времени Тайни Балчер и Энди Келп позванивали ему, а то и заскакивали на минутку, интересуясь, как развиваются события.

— Я не могу долго говорить, — сказал как-то раз Дортмундер Келпу. — Я не хочу, чтобы мой телефон был занят, когда позвонит Том.

— Я ведь тебя предупреждал, Джон, — ответил Келп. — Тебе нужна специальная приставка.

— Ничего подобного, — сказал Дортмундер.

— И сотовый телефон, который ты мог бы носить с собой, даже уходя из дома.

— Не нужен он мне, — повторил Дортмундер.

— И дополнительный аппарат на кухне. Я мог бы...

— Оставь меня в покое, Энди, — попросил Дортмундер и повесил трубку.

Наконец вечером второго дня позвонил Том. Судя по звуку голоса, он находился где-то далеко.

— Где ты? — спросил Дортмундер, полагая, что Том в Норт-Дадсоне, у выезда со Сквозного шоссе.

— В телефонной будке, — ответил Том. — И сейчас ты мне объяснишь, Эл, чего я здесь забыл.

— Видишь ли, Том... — протянул Дортмундер и умолк, прислушиваясь, словно в надежде получить подсказку. Но трубка молчала.

— В чем дело? Связь прервалась?

— Нет-нет, я здесь, — ответил Дортмундер.

— Поторопись, мне некогда, — предупредил его Том. — У меня масса дел... Черт побери! — рявкнул он, отворачиваясь от телефона и адресуя последнее замечание кому-то из окружающих. На заднем плане послышались хриплые голоса, которые заглушило рычание Тома: «Потому, что я так сказал, щенок!» Потом он произнес в трубку: — Эл! Ты слушаешь?

— Да, конечно, — ответил Дортмундер. — Кто там у тебя? Те самые ребята, что будут тебе... э-ээ... помогать?

— Естественно, Эл, — весело ответил Том, — и мы все просто рвемся в бой. Вот возникло маленькое затруднение с дисциплиной. Короче, если хочешь к нам присоединиться, тебе придется поспешить.

— Я хочу сказать, — произнес Дортмундер, крепче сжимая трубку и заставляя себя поддерживать разговор и не думать, действительно ли он хочет что-то сообщить, или ему нечего сказать. — Мне очень неловко, что я бросил это дело с водохранилищем. Ты меня знаешь, Том. Я не из тех, кто поднимает лапки кверху.

— Много воды, Эл, — заметил Том голосом, в котором сквозило сочувствие. — Ты был прав. Справиться с таким количеством воды не так-то просто. В общем, тебе нечего стыдиться. Я потратил зря около двух месяцев, ну что ж,

не беда. Честно говоря, я наблюдал за вашими усилиями с большим интересом.

— Я хочу сказать, Том...

— Но на сей раз я сделаю все как положено. Моя мечта о Мексике скоро сбудется.

— Том, я бы хотел...

Но Том опять оторвался от телефона и принялся переругиваться со своим компаньоном или компаньонами. Дортмундер ждал, облизывая губы и сжимая трубку, и, как только Том преодолел очередное «затруднение с дисциплиной», он торопливо произнес:

— Ты помнишь Мэй? Так вот, она переехала в Дадсон-Сентр и осталась там жить.

Не дал ли он маху? Стоило ли выдавать свою личную заинтересованность в этом деле? Впрочем, теперь уже было поздно.

— Все ясно, — ответил Том после короткого молчания. — Решила малость тебя поприжать, а?

— Что-то вроде того, — признался Дортмундер. Итак, он допустил промах.

— Ты знаешь, Эл, — продолжал Том. — На этот случай у меня есть одна мыслишка.

— Вот как?

— И вот что это за мыслишка: женщин на свете великое множество, а ты — один.

Дортмундер понял, что совершил не просто промах, а серьезную ошибку.

— Том, — сказал он, — я бы хотел предпринять еще одну попытку. Дай мне последний шанс, не взрывай плотину.

— Ради Мэй? — Голос Тома, и без того ледяной, зазвучал еще холоднее.

— Ради моей... э-ээ... профессиональной чести, — ответил Дортмундер. — Я не хотел бы потерпеть поражение. К тому же, как ты сам говорил, было бы лучше обойтись без облавы.

— Это верно, Эл, — ответил Том голосом, температура которого упала до абсолютного нуля. — Давай предположим — только предположим, не более того, — что я соглашусь, а ты так и не сумеешь уговорить свою бабу убраться подальше от плотины. А теперь давай подумаем, Эл, не захочется ли тебе в таком случае анонимно позвонить в полицию?

Вспотевшая рука Дортмундера, державшая трубку, слегка дрогнула.

— Честно говоря, я даже думать об этом не хочу, — сказал он. — И тем не менее мне кажется, что мы могли бы найти способ добыть деньги без применения взрывчатки.

— Ага... минутку, Эл...

Дортмундер прислушался. Послышался глухой стук, видимо, трубку положили на твердую поверхность. Далекие голоса яростно заспорили. Время от времени раздавался треск мебели и грохот тяжелых предметов, возможно, падающих тел. Затем столь же неожиданно наступила тишина.

— Эл! Ты еще здесь?

— Я здесь, Том.

— Полагаю, мне стоит приостановить подготовку, — сказал Том. — Короче говоря, я понимаю твои сложности.

— Именно для этого я...

— Но я в полной мере осознаю и свои затруднения.

Дортмундер молчал, дыша через рот и осознавая, что основное «затруднение» Тома — он, именно он, Дортмундер. На том конце линии послышался жалобный скулеж.

— Полагаю, нам с тобой придется поговорить наедине, Эл, — сказал Том голосом, в котором чувствовались маленькие острые колючки. — Давай, вали сюда.