Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— И ничего в загашнике?
— Нет. Я взяла последние три тысячи в конце апреля.
— Спасибо, — сказал Чефуик.
Он вернулся в гостиную, сел на диван и взял трубку.
— Алло?
— Да, — устало ответил Келп.
— Меня это очень интересует.
— Отлично, — ответил Келп очень усталым голосом. — Встретимся сегодня вечером в десять часов в «Баре-и-Гриле» на Амстердам-авеню.
— Хорошо, — согласился Чефуик. — До скорого.
Он повесил трубку, встал
— Я ненадолго выйду сегодня вечером.
— Надеюсь, ты не задержишься допоздна?
— Сегодня нет, вряд ли. Мы престо поболтаем, — Чефуик широко улыбнулся. — Ну, крем готов?
Мод ответила ему улыбкой.
— Мне кажется, теперь можно попробовать, — сказала она.
— Это ваша квартира? — поинтересовалась девушка.
— Гм… Да, — с улыбкой ответил Алан Гринвуд, закрывая дверь и пряча ключ в карман. — Чувствуйте себя как дома.
Девушка остановилась посредине комнаты и медленно, восхищённо осмотрелась.
— А ваше холостяцкое гнёздышко содержится в исключительном порядке.
— Делаю, что могу, — поскромничал Гринвуд, направляясь к бару.
— Но я чувствую, как не хватает здесь женской руки.
— Это совсем незаметно. Совсем нет.
Гринвуд включил электрокамин.
— Что будете пить? — спросил он.
— О! — произнесла она, слегка поведя плечами и немного жеманясь. — Что-нибудь полегче.
Гринвуд открыл небольшой бар в книжном шкафу и приготовил «Роб Рой», достаточно сладкий, чтобы сгладить убийственную крепость виски.
Когда он повернулся, девушка любовалась картиной, висевшей в простенке между окнами, завешенными бархатными портьерами.
— Как интересно! — воскликнула она.
— «Изнасилование сабинянок», — объяснил Гринвуд. — Конечно, в символическом изображении. Ваш бокал.
— О, спасибо.
Он поднял свой бокал — вода и капелька виски, торжественно произнёс:
— За вас… — и практически без всякой паузы добавил: — Миранда.
Миранда улыбнулась и опустила голову, смущённая и довольная.
— За нас, — прошептала она.
Гринвуд улыбнулся.
— За нас.
Они выпили.
— Идите сюда, садитесь, — предложил он, увлекая её к дивану, покрытому белой бараньей шкурой.
— О, это настоящая баранья шкура?
— Гораздо теплее, чем кожа, — мягко произнёс он и, взяв девушку за руку, заставил её сесть.
Они сидели рядышком, соприкасаясь плечами, и глядели в камин.
— Совсем как настоящий? — восхитилась Миранда.
— И никакого пепла, — добавил Гринвуд. — Я люблю, чтобы всё было… Чисто.
— Как я вас понимаю! — сказала Миранда и озарилась улыбкой.
Он положил руку ей на плечи. Она подняла подбородок.
Раздался
— Не обращайте внимания, — предложил он.
Телефон продолжал звонить.
— Но, может быть, это что-нибудь важное, — сказала девушка.
— Я числюсь в списках Службы ответа. Они разберутся.
Телефон продолжал звонить.
— Я сама подумываю, не стать ли их абонентом, — заметила Миранда, слегка подавшись вперёд. Рука Гринвуда соскользнула с её плеча. — Не дорого ли?
Телефон зазвонил в четвёртый раз.
— Прилично — двадцать пять в месяц, — ответил он с деланной улыбкой, — но удобства стоят того.
В пятый раз.
— Конечно, в любом деле бывают сбои, — Гринвуд напряжённо засмеялся.
В шестой раз.
— Сейчас все люди таковы, — вставила она. — Никто не желает честно работать за честную зарплату.
В седьмой раз.
— Верно.
Девушка наклонилась в Гринвуду.
— Это у вас нервный тик? Вот, правый глаз…
В восьмой раз.
Гринвуд резко поднёс руку к лицу.
— В самом деле… Случается иногда, когда я устаю.
— О! Значит вы устали?
В девятый раз.
— Нет, — быстро ответил он. — Совсем нет. Просто свет в ресторане был немного тускловат. Я, наверное, перенапряг глаза…
В десятый раз.
Гринвуд бросился к телефону, сорвал трубку, с яростью закричал:
— Ну, что?!
— Алло?
— Сами вы алло! Чего вам надо?
— Гринвуд? Алан Гринвуд?
— Кто это?
— Это Алан Гринвуд?
— Да, чёрт возьми! Чего вы хотите?
Краем глаза он заметил, что девушка встала с дивана и внимательно смотрит на него.
— Это Джон Дортмундер.
— Дорт… — Гринвуд спохватился и остаток фамилии заглушил кашлем. — Да-а-а, — продолжал он спокойнее, — как дела?
— Хорошо. Ты свободен для небольшой работы?
Гринвуд посмотрел на лицо девушки и подумал о своём счёте в банке. Ни то, ни другое не вызывало удовлетворения.
— Да.
Он улыбнулся девушке, но та не ответила, а лишь с подозрением смотрела на него.
— Встретимся сегодня вечером, — сказал Дортмундер, — в десять. Ты свободен?
— Да, полагаю, — ответил Гринвуд. Безрадостно.
Дортмундер вошёл в «Бар-и-Гриль» на Амстердам-авеню без пяти десять. Ролло стоял за стойкой — высокий, полный, начинающий лысеть, с синей от щетины челюстью, в грязном белом переднике поверх грязной белой рубашки.
Дортмундер обо всём условился с Ролло по телефону ещё днём, но всё же на секунду из вежливости остановился у стойки и поинтересовался: