Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Кто там?
А водитель орал в ответ:
— Кто где? Я был один за рулем!
Затем, увидев, что грузовик мчится прямо на загоревшийся красный свет на следующем перекрестке, он уже орал вслед машине:
— Только не на красный свет!
Но, конечно же, эти крики грузовик проигнорировал.
Движение в эту воскресную ночь чудесным образом — однако не стоит рассчитывать на такие чудеса постоянно — оказалось не таким уж плотным, и в этот час перекресток никто не пересекал, и в бок грузовику не вмазался. Там был единственный фургон доставки
Трое парней, отвозивших свои машины на другую парковку, как раз вернулись оттуда, но Майки крикнул им, чтобы они снова бежали за машинами и ставили их обратно к тротуару. В это же время два других молодца бежали к миниатюрной красной Ауди 900, припаркованной чуть дальше того места, где стоял грузовик. Майки кричал им вслед:
— За ним! Поймайте его! Поймайте этого мудака! Поймайте грузовик!
Все эти крики были совсем необязательны, так как именно этим ребята и занимались.
— С ума сойти! В этом Нью-Йорке украдут, что угодно! — возмутился водитель грузовика.
Один из парней, который стоял на месте и не носился с криками вокруг, одарил его взглядом истинного ньюйоркца.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет уж, — ответил водитель. И тут мимо него пронесся огромный черный внедорожник Крайслер Таун Кантри LX. Водитель грузовика успел заметить пластину с докторской лицензией, однако ехал он гораздо быстрее, чем обычно ездят доктора. На перекрестке все еще горел красный, но как только Крайслер подъехал, а газетный фургон наконец мог видеть всю дорогу, загорелся зеленый, внедорожник успел проскочить за секунду до этого, и на той стороне остановился.
В тот же момент остановился и грузовик, оказавшийся уже почти на следующем перекрестке. Сзади на нем вспыхнули все стоп-фары, одновременно с этим с места рванула в погоню красная Ауди.
Грузовик остановился, за ним встал Крайслер. Кто бы ни был за рулем грузовика, теперь он выскочил и молниеносно исчез на переднем сиденье внедорожника. Зато отъехала задняя дверца с правой стороны и оттуда показался по-настоящему монструозный великан с топором.
— Матерь божья! — воскликнул водитель фуры, наблюдая как громила взмахнул пару раз топором и в шинах грузовика появились дырки, смахивающие на пулевые отверстия. Затем он замахнулся топором в направлении приближающейся Ауди.
Боясь получить топор в лобовое стекло Ауди заложила крутой вираж и въехала в зад грузовика. Монструозный мужик снова залез в Крайслер, который тут же скрылся за углом, словно его и не было. Так что, когда с соседнего квартала вернулись три машины, на дороге смотреть было уже мало на что — там был только выведенный из строя фургон, и Ауди, которая дымилась, но еще не горела под ним, а оба парня пытались удрать подальше от нее, все время спотыкаясь и падая.
Водитель с Майки и его ребятами спустился
Остановившись, водитель заявил:
— Знаете, если машина загорается, то следующее, что случается это взрыв бензобака.
— Он прав, Майки, — подтвердил один из парней.
Поэтому они все развернулись и пошли обратно к закрытому, но еще не разгруженному, бару. Когда они подошли, водитель сказал:
— Надеюсь, ты понимаешь, что все это значит.
Теперь Майки кинул на него особый взгляд ньюйоркца.
— Расскажи мне, братан.
— Это означает, что ты висишь мне целую кучу бабла свыше оговоренного.
23
— Я поменял ваше место, — сказал Медрик.
В семь пятнадцать утра Дортмундер не был готов к таким головоломкам.
— На что?
— На другое место.
У Медрика в это раннее утро, глаза блестели непозволительно ярко, прямо как вчера во время игры с Дортмундером.
— Я всю ночь не спал, все думал. И теперь знаю, что надо делать. Для этого мне нужно место у телефона и чтобы вы были рядом. Так что вы будете у прохода…
— Мне нравится у прохода, — согласился Дортмундер. Он это точно помнил, даже в такое раннее утро.
— Ну так вот и будьте там, а я посередине, как раз там, где телефон.
— А кто у окна?
— Кто его знает! Какая разница? Через два часа десять минут мы это установим.
— Как скажете.
Они сейчас стояли в очереди на досмотр, среди сонных, ворчливых, плохо одетых и толстых людей, которые все равно куда-то летели, хотя одного взгляда хватило бы чтобы понять — никто не рад видеть такого пассажира рядом.
— Самолет будет битком, — предсказал Дортмундер.
— Они всегда летают полные, — заверил его Медрик. — Каждый хочет добраться туда, где его нет. А когда он туда добирается, то тут же хочет домой.
— Я даже когда дома, все равно хочу домой, — поделился Дортмундер.
— После досмотра пойдем выпьем кофе.
— Возможно, к тому времени я найду свой язык.
Толстая таможенница тут же пожалела, что попросила Дортмундера снять обувь. Он знал, что пожалела, просто она была слишком профессиональна — или попросту ошеломлена — чтобы это показывать. Испытывая этот маленький триумф над Лигой охраны аэропорта, он присоединился к Медрику в малюсеньком кафе в переполненной дьюти-фри зоне за чашечкой дрянного кофе.
— Я во всем виню дымовые сигналы, — заявил Медрик.
— Ага, — согласился неизвестно с чем Дортмундер.
— За то, что у нас теперь есть.
— Ага, — снова поддакнул Дортмундер. К этому времени, он уже умел пропускать мимо ушей всякую такую фигню. Однако Медрик решил развить свою мысль.
— Все эти коммуникативные технологии, которые поработили нас. Сейчас есть интернет, до этого было телевидение, радио, газеты, телефоны, сигнальные флажки, телеграммы, почтовые письма, но все пошло от дымовых сигналов. Все проблемы начались оттуда.