Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
Только я ведь и сам с ума сойду от страха…
Стану дождём и камнем. Стану огнём и ветром.
Массаракш! У меня же в кармане затычки для ушей из поезда! Яррики ничего не выбрасывают!
Дальше я помню только, как заскрипела подвальная дверь. К этому времени я уже нашёл на манке нужную картинку.
Шаги на лестнице. Пора!
Лакчи-мореход заткнул уши, проплывая мимо Острова Отложенной Смерти.
Я прилип к стене, лишённый и зрения, и слуха… Сжал большим и указательным пальцами
Сколько времени я так простоял, не знаю. Должно быть, много. Архи уже сто раз бы меня убил. Значит, он либо не выдержал смертного шёпота и ушёл, либо…
«Либо» и оказалось. Да здравствует натахорга!
Фонарик высветил диверсанта, лежащего ничком на полу.
Я взял фонарик в зубы, вытащил нож и склонился над врагом.
…Не могу беспомощного человека зарезать! Не выходит! Опять меня корёжит, как тогда на плоту…
А ещё к скорчеру претензии предъявлял…
Притворяется джаканный архи? Потому что ему противостоит сам Маленький Смельчак? Вряд ли. Мы в тот раз и то еле в себя пришли, а он слушал голос твари подольше… Может, и окочурился со страху.
Хорошо бы.
Собрался я с духом и перевернул гада на спину.
Глаза у него были стеклянные и на ослепляющий свет не реагировали. А грудь поднималась!
Видно, змееглазая тварь предпочитает добычу парализованную, но живую…
Ну и прекрасно. Теперь я знаю, что делать.
Включил свет. Прошёл по коридору. Открыл дверь в палату, зашёл туда.
– Тана, – сказал я. – Ничего не бойся и ни о чём не спрашивай. Может быть, придётся ещё посидеть в темноте…
Они же будут его искать!
Джакч, а вдруг он пришёл в себя?
У стены палаты стояла каталка. Это была каталка не простая, а дурдомовская. То есть с ремнями для фиксации буйных пациентов.
Мой архи тоже может стать буйным…
Я попробовал один ремень на прочность. Не рвётся. Значит, и он не порвёт: поза не располагает…
…Враг оказался тяжёленький. Ещё бы – разгрузочный жилет битком набит!
Взгромоздил я гада островного на каталку, зафиксировал по рукам и ногам, и ещё поперек пуза для верности. Теперь его можно без наркоза оперировать, как шутят наши доктора. А другие доктора, за океаном, так и делают…
Джакч! Он же орать начнёт!
Как хорошо, что та девчонка из столичной банды подарила мне дурацкую кепочку с розовой кошечкой! «Будешь меня вспоминать», – сказала…
Помню тебя, Алли…
Скомкал я кепочку, защемил врагу нос – и вбил кляп в открывшуюся пасть. Да хоть заорись!
Теперь можно и обыск учинить. О, два пистолета – один на поясе в кобуре, другой у щиколотки. Один побольше, другой поменьше. Оружие незнакомое, но разобраться можно. Жаль, что автомата нет. Налегке пошёл…
Хотя устраивать с ними дуэль я не собираюсь – не та
И ждать их здесь я тоже не собираюсь. Поднимусь наверх…
По пути заглянул к своим подопечным.
– Тана, теперь жди, – сказал я. А что она ответила – не услышал, естественно. Вытащил затычки из ушей.
– Ну, ты поняла, – добавил.
Старший диверсант наверняка остался в беседке – не его дело рыскать по огромному зданию, на то подчинённые есть и предатели вроде гвардии капрала. Если мне кто и встретится, то именно Люк Паликар.
Тогда мы и посчитаемся.
Но наверху никого не наблюдалось.
Я подошёл к давешнему окну и выглянул.
Капрал стоял навытяжку перед старшим диверсантом, а тот что-то втолковывал изменнику.
Дядя Ори и фельдфебель Айго лежали на земле. И не просто лежали…
Не помня себя, я промчался по коридору и выскочил не из чёрного хода, а через холл. Кажется, я палил при этом из обоих стволов. Орал что-то безумно боевое.
Архи и капрал повернулись в мою сторону – и тут грохнуло.
А дальше ничего не было.
Самый длинный день-3
…Массаракш, опять кто-то хлещет меня по морде! Есть же щадящие способы приведения в чувство – тот же нашатырь…
И только тут сообразил, что живой…
А в чувство меня приводит собственноручно штаб-майор Тим-Гар Рашку.
– Разожми пальцы, сынок. Стрелять больше не в кого, – сказал он. – Давай руку…
Я поднялся и сразу посмотрел в сторону беседки. На её месте была воронка. Невдалеке тихо догорал лежащий на боку вертолёт…
Кажется, Князь уговорил скорчер. Только перестарался…
– Не смотри туда, – сказал дозер. – Там мои ребята сложили погибших…
Понятное дело, я посмотрел. На расстеленном санаторском фирменном одеяле лежали… джакч, фрагменты. Дядя Ори, Паук, капрал и диверсант. От них мало что осталось. Только комбинезон Поля не пострадал. Правда, цвет его был какой-то серенький. И не менялся…
– Есть один живой, – вспомнил я о главном. – Там, в подвале. Я покажу…
– Не надо, – сказал Рашку. – Парни разберутся.
Тут только я увидел, что по газону ходят какие-то люди в штатском. Лица, вроде, знакомые, а вот в точности вспомнить – не получается. Хотя городок у нас маленький. Но не в подполе же они у дозера сидели! Вон тот длинный – не то официант в «Сортире Отцов», не то путевой обходчик…
Просто профессионалы…
– Не спрашивайте меня сейчас ни о чём, господин штаб-майор, – сказал я. – Башка раскалывается…
– Хорошо, – сказал он. – Иди в здание отдохни. Заодно и выдумаешь чего-нибудь… Нет, стой. Кто там… на одеяле?