Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Это очень интересно, особенно относительно китайцев.
— Передай это все Ви, хорошо, старина?
— Конечно. Рокерману тоже мой сердечный привет.
— Обязательно. Мы, кстати, очень хорошо ладим. Но я должен сказать, что он никогда не сможет произнести «совершенно верно» так, как это делаешь ты.
Связь прервалась с характерным щелчком.
Перед тем, как Бекетт повесил трубку, к линии подключился Шайлз.
— Подожди на месте, Билл. Я скоро буду.
Бекетт положил трубку на рычаг в недоумении. Оказывается, Шайлз слышал разговор! Что
Человек в белом халате широко распахнул дверь конторы службы безопасности и, словно не замечая Бекетта, обратился к охраннику, наблюдающему за мониторами.
— Эй, Арли! Там у них женщина в сооружении типа изоляционной камеры на складе!
— Я знаю, — ответил тот, не отрывая пристального взгляда от мониторов над своей головой.
Дверь с грохотом закрылась за ушедшим информатором. Они услышали шаги, быстро удаляющиеся по коридору.
Бекетт посмотрел на экраны и понял, что крайний правый из них крупным планом показывает барокамеру Броудеров. Можно было даже различить какие-то неясные движения сквозь стекло иллюминатора.
Наконец пришел Шайлз. Его всегда опрятная униформа сейчас находилась в некотором беспорядке. Он сразу же оценил ситуацию в комнате и сказал:
— Ты можешь идти, Арли. Переходи на верхние мониторы.
Охранник, выходя, бросил последний тоскливый взгляд на правый крайний экран.
Когда дверь закрылась, Шайлз произнес:
— Мы были не правы в том, что не допустили Ви с самого начала. Он был в моем офисе этим вечером и осторожно намекнул на «некоторые важные выводы» из вашего знаменательного прорыва. «Дайте нам возможность, и мы проделаем массу интересных вещей», — сказал он.
— Кто-то что-то пронюхал, — вздохнул Бекетт.
— Мы обвиним в этом твоего друга лягушатника, — сказал Шайлз.
Бекетт уставился на него, внезапно осознав сказанное. Врожденным качеством англичан было не доверять никому вне своих берегов. И недоверие это включало Билла Бекетта, Данзаса и Лепикова, так же, как и Хаппа. Как, черт побери, они собирались возрождать к жизни этот мир посреди такой кучи дерьма?
— Если за ним есть какая-то вина, то я приму ее на себя, — произнес Бекетт.
— Очень-очень мило с твоей стороны, — процедил Шайлз. — Но имеешь ли ты реальное представление о тех силах, которые мы сдерживаем? Вина или просто ответственность представляют большую опасность.
Бекетт посмотрел на Шайлза уже с некоторой осторожностью. Он внезапно подумал о том, какой зловещий вулканический потенциал готов излиться на него, хотя пока и сдерживается, в основном, слабой надеждой на то, что лекарство от чумы все-таки когда-нибудь изготовят. Какова была последняя цифра соотношения между полами? Восемь тысяч мужчин на каждую выжившую женщину. И эта цифра будет расти с угрожающей быстротой, день ото дня…
— Я не хочу, чтобы Ви бросил тебя на растерзание львам, — сказал Шайлз.
«Как может Викомб-Финч вообще бросить кого-то куда-то?» — подумал
— Я думал, что мы заключили соглашение, генерал, — произнес он вслух.
— О да, конечно, старина! Конечно, мы его заключили. Однако намечаются большие трудности. Кто получает сыворотку, а кто не получает? Кто получает женщин, а кто… и так далее, и тому подобное. — Генерал осекся, услышав, как медленно открывается дверь позади него.
Заглянул Викомб-Финч.
— А, вот ты где, Билл. И генерал здесь! — Директор вошел в комнату и закрыл за собой дверь. — Я так и думал, что найду вас вместе.
— В чем дело, Ви? — спросил Шайлз.
— Впрочем, это довольно щекотливый вопрос, — Викомб-Финч бросил быстрый взгляд на мониторы, а потом посмотрел на Бекетта. — Но раз уж я начал…
— Продолжай, пожалуйста, — поторопил его Шайлз.
Директор глубоко вздохнул.
— Видите ли, я слушал ваш разговор, — сказал он. — И это не в первый раз. Это всегда было моей плохой привычкой. Любопытство, иначе не назовешь.
Шайлз мельком глянул на Бекетта с выражением «Я тебе говорил!»
— Стоуни и я одинаково смотрим на эти явления, — продолжал Викомб-Финч.
— Он доставит сюда короля и премьер-министра, чтобы ввести в курс дела, сегодня вечером. Похоже на то.
Шайлз потер шею, сосредоточив свое внимание на Викомб-Финче, и из-под его воротника по лицу медленно начала разливаться краска.
— Стоуни временами бывает очень тупым, — сказал Викомб-Финч. — Однако нельзя отрицать того, что у него политический склад ума. Я знаю это еще с тех времен, когда мы вместе учились в школе. Но вы же понимаете, что мы уже не дети.
— Так что же вы все-таки изобрели? — примирительным тоном поинтересовался Бекетт.
— Это было довольно давно. Я с Фином Доэни придумал нечто вроде средства аварийной связи. Вам, наверное, известно, что радио — мое хобби. У меня было довольно интересное американское изделие, называемое «СВ». Мне пришлось слегка, как бы это точнее выразиться, модифицировать его. Сделать более мощным. Антенна на чердаке, нечто подобное. Карантинщики разнюхали о нас довольно рано, но они, казалось, ничего не замечали, пока мы разговаривали открыто. Я много раз пытался добраться до старого Фина, но в ответ не получил ни звука. Боюсь, что дела там плохи. Но теперь у карантинщиков есть ваша формула сыворотки и замечательная старая биохимическая схема — все. Стоуни считает, что они передадут эти материалы в Америку и остальным.
— Черт побери! — воскликнул Шайлз.
— Я не хочу никакого насилия, вы понимаете? — продолжал Викомб-Финч. — Мы владеем чрезвычайно привлекательной штукой и должны поделиться. Улавливаете суть? Я не хочу, чтобы сюда приходили люди с пистолетами и автоматами, надеясь на добычу.
Бекетт начал смеяться, и голова его нервно затряслась.
— Ох! Я сообщу об этом Джо, подождите!
— Хотелось бы верить, что Лепиков ему уже все рассказал, — заметил Викомб-Финч. — Забавный парень этот русский. Он когда-то рассказал мне русскую пословицу: