Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Вы забудете все, что произошло сегодня вечером, — сказал Голос. — Вы умрете, как только вспомните. Вы ДОЛЖНЫ чувствовать лишь то, что вам приказано чувствовать. Я приказываю. Вы помните меня?
Губы Пола изобразили слово «да».
— Кто я? — спросил Голос.
Пол облизал пересохшие губы.
— Вы смерть, — сказал он.
Бюрократия является разновидностью вневременной, внерасовой плесени, составляющей свои официальные документы по единому типу, распознаваемому членами любого учреждения, где бы то ни было. Многочисленные копии, тщательный подбор слов для прикрытия окольных намерений, абсолютный протокол в обращениях —
Для Мезара Виза знание образца было сродни еще одному инстинкту. Он бы инспектором индоктринации и надзирателем за производством корада на Сол-Три сто пятьдесят семь планетарных лет. За это время, преданно следуя букве устава Управления индоктринации и никогда личным толкованиям его духа, он обеспечил себе перевод в координаторы всей префектуры Сол, как только освободится вакансия.
Встретившись еще с одной угрозой своему положению и избавившись от нее, сознавая безопасность своего пребывания в должности, он сидел перед механическим секретарем-передатчиком в своем офисе и диктовал письмо в управление. Зрительное кольцо вокруг его головы тлело тускло-янтарным светом, поскольку он расслабил рецепторы. Его тело удобно вытянулось, принимая мягкий массаж, выполняемый креслом.
— За последнее время в обучении неоиндоктринаторов была допущена значительная небрежность, — произнес он в коммуникатор.
«Пускай в управлении слетят несколько голов», — подумал Мезар Виз.
— Создается такое впечатление, что раз мы тут, в префектуре Сол, имеем дело со слаборазвитыми существами, то и индоктринаторы для префектуры требуют меньшей заботы. Я только что столкнулся с угрозой источнику корада на Сол-Три, угрозой, возникшей по вине неоиндоктринатора. Девиацию пропустили трое наших последних выпускников колледжа индоктринаторов. Они были отосланы обратно на переобучение.
Он с удовлетворением подумал: «В центре обучения задумаются о том, что корад, выделяемый железами наших подопечных, необходим для их же собственного бессмертия, и потому будут построже. Уже почти подошло время рассказать о наших селекционных экспериментах по введению корадных желез во внешний облик этих созданий, сделавших возможным более частую откачку корада. Особенно высоко будут оценены тонкости индоктринации — усиление модели поведения, ведущей к спариванию, повышение индивидуального риска и продолжительности секреции желез, более жесткие зрительные ограничения, чтобы оградить сознание от обнаружения изменений…»
— Я посылаю полный визикордерный отчет о том, как я столкнулся с этой угрозой, — проговорил он в коммуникатор. — Короче говоря, я тайно внедрился в ближайшее окружение земного существа и ввел более строгие команды. Стандартная процедура. Было сочтено непрактичным уничтожение создания из-за последних истолкований наложения команд. Предполагалось, что гибель существа в дальнейшем вызовет для нашей работы неблагоприятный образ мыслей.
— Созданию было приказано соединиться с другим представителем этого же рода, находящимся под более жестким контролем с нашей стороны. Оно было отстранено от высших проявлений нервной деятельности и нацелено на другую задачу, а именно: управление транспортным средством под названием трамвай.
— Эти существа были подвергнуты ампутации придатка. К несчастью, до того, как я начал действовать, создание приняло чрезвычайно умную
Они увидят, до какой степени создание девиарировало и как небрежны были новые индоктринаторы.
— Служба индоктринаторов должна помнить причину возникновения пояса астероидов системы Сол. Как известно, некогда это была планета Дирад, крупнейший источник корада. Неряшливо проведенная индоктринаторами процедура привела к ситуации, аналогичной той, которую я пресек. Мы были вынуждены разрушить планету. Сила сознаний, ускользнувших из-под нашего контроля, представляла бы для нас постоянную угрозу. Дирад — грозное предостережение.
— Положение здесь, безусловно, опять совершенно нормальное, и запас корада в безопасности. Мы можем продолжать выкачивать бессмертие других, но ТОЛЬКО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА МЫ СОХРАНЯЕМ ПОСТОЯННУЮ БДИТЕЛЬНОСТЬ.
Он подписался: «С почтением Мезар Виз, Главный индоктринатор, субпрефектура Сол».
«В один прекрасный день, — подумал он. — Подпись будет: «Координатор».
Поднявшись от механосекретаря, он отодвинулся к трубке «входящих» на своей доклад-панели и заметил сообщение, помеченное его новым ассистентом как «чрезвычайно важное».
Он вставил трубку в транслятор, сел и наблюдал, как тот воспроизводит доклад:
«Создание Хинду увидело себя таким, какое оно есть на самом деле».
Мезар Виз дотянулся и направил следящий луч на своего нового ассистента, чтобы понаблюдать, как тот встретит угрозу.
Транслятор продолжал жужжать: «Создание сошло с ума в соответствии с командой индоктринации, но, к величайшему сожалению, оно является членом секты, почитающей безумие. Другие начинают прислушиваться к его бормотанию».
Доклад заканчивался: «Я тороплюсь».
Мезар Виз откинулся назад, расслабился и мягко улыбнулся. Новый ассистент подавал надежды.
Исчезнувшие собаки
Зеленый турбокоптер двигался над песчаными равнинами Нью-Мексико. Лопасти его ротора со свистом рассекали воздух. Глубокие тени лежали впереди турбокоптера, там, где поверхность земли прорезал речной каньон. Машина села на скальное обнажение. Люк распахнулся, и оттуда выбросили стальную клетку, в которой металась самка койота. Дверь клетки упала. Одним прыжком животное выбралось из своей тюрьмы и ринулось прочь. Оно юркнуло по скале, спрыгнуло вниз на уступ, идущий вдоль стенки каньона и скрылось из виду за изгибом. В крови койота был мутантный вирус, выведенный из свиной холеры.
…В лаборатории стоял крепкий химический запах, преимущественно из паров йодоформа и эфира. Он с трудом забивал мускусный дух мокрого меха подопытных животных. В клетке пригорюнился унылый фокстерьер. В центре лаборатории на анатомической доске были распялены остатки пуделя. Бирка на ноге несчастного животного гласила «Х-8 ПУЛЬМАНОВСКИЙ ВЕТЕРИНАРНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР, ЛАБОРАТОРИЯ Е». Бестеневое освещение равнодушно заливало все вокруг.
Биолог Варли Трент, долговязый темноволосый мужчина с угловатыми чертами лица, положил свой скальпель на поднос рядом с пуделем. Затем отступил назад и взглянул через стол на доктора Уолтера Хан-Меерса, профессора ветеринарной медицины. Профессор был пухлым песочноволосым китае-голландцем с внешностью гладкокожего восточного идола. Он стоял рядом с анатомическим столом, пристально глядя на пуделя.