Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Время, которое могло бы быть, но которого больше нет.
Он почувствовал в ней нерешительность. Она не довернет своим инстинктам, своей нетренированной способности к предсказаниям. Она может случайно совершить прорыв, как в случае, когда она украла его записки, но мотивация была потеряна в тех откровениях, которые она почерпнула из записок.
— Мой отел говорит, что вы очень хорошо умеете манипулировать словами, — сказала она.
— Он как никто обязан это знать. Но есть такие вещи, знания о которых можно добыть, только
— Он как раз и имел в виду эти вещи, — проговорила Сиона.
— Ты совершенно права, — согласился он. — Это не логично. Но это свет. Это глаз, он видит свет, но не видит сам себя.
— Я устала от этого разговора, — сказала Сиона.
— Так же. как и я.
Я достаточно увидел и достаточно сделал. Она широко открыта своим сомнениям. Как же они уязвимы в своем невежестве!
— Вы ни в чем меня не убедили.
— Это не было целью нашей встречи.
— А что было целью?
— Посмотреть, готова ли ты к испытанию.
— Испы… — она слегка склонила голову и удивленно воззрилась на Лето.
— Можешь при мне не строить из себя невинность, — сказал он. — Монео обо всем тебя предупредил. И я говорю тебе, что ты готова!
Она попыталась сглотнуть слюну.
— В чем…
— Я послал за Монео, чтобы он отвез тебя обратно в Цитадель, — сказал Лето. — Когда мы встретимся снова, то увидим, из какого теста ты сделана в действительности.
Глава 36
Знаете ли вы миф о Великом Кладе Пряности? Да, мне тоже известна эта история. Мажордом рассказал ее мне, чтобы позабавить. В этой истории рассказывается, что в некоем месте существует огромный, как гора, клад меланжи. Этот клад сокрыт в недрах далекой планеты. Эта монета — не Арракис и не Дюна. Клад был зарыт там задолго до основания Первой Империи и до образования Космической Гильдии. История эта гласит, что на ту планету удалился Муад'Диб, который и до сих пор живет там. Его жизнь поддерживается Пряностью, он ждет. Мажордом не понял, почему это история так меня взволновала.
Дрожа от гнева, Айдахо прошествовал по вымощенным пластоном залам в свою квартиру в Цитадели. На каждом посту, мимо которого он проходил, женщины старались привлечь его внимание. Он не отвечал на призывы. Айдахо знал, что его поведение вызвало растерянность и недоумение у Говорящих Рыб. Они безошибочно поняли настроение Айдахо. Однако это не влияло на размашистый шаг начальника гвардии. От стен отдавалось гулкое эхо от топота его сапог.
Во рту его все еще сохранялся вкус обеда — старого доброго обеда, знакомого еще по временам первых Атрейдесов — овощи в травяном соусе с добрым куском искусственного мяса, сдобренным
Не дожидаясь приглашения, Монео сел напротив и отодвинул в сторону оперативный план.
— Я принес тебе весть от Бога-Императора, — сказал Монео.
Нарочитая торжественность тона сказала Айдахо, что это отнюдь не случайная встреча. Присутствовавшие в зале женщины тоже поняли это. За соседними столами наступила напряженная тишина.
Айдахо положил в тарелку вилку.
— Я слушаю тебя.
— Вот доподлинные слова Бога-Императора, — сказал Монео. — Мне очень прискорбно видеть, что мой Дункан Айдахо обольщен чарами Хви Нори. Это недоразумение должно рассеяться.
От гнева губы Айдахо превратились в тонкую ниточку, но он смолчал.
— Эта глупость подвергает всех нас величайшей опасности, — продолжал Монео. — Нори предназначена для Бога-Императора.
Айдахо изо всех сил пытался скрыть злость, но слова выдавали его с головой.
— Он не может жениться на ней!
— Почему?
— Что за игру он затеял, Монео?
— Я просто гонец и передаю тебе его слова, не более того, — ответил Монео.
Голос Айдахо стал тихим и угрожающим:
— Но ты его доверенное лицо.
— Бог-Император сочувствует тебе, — солгал Монео.
— Сочувствует? — выкрикнул Айдахо, чем привлек всеобщее внимание Говорящих Рыб. В столовой повисла напряженная тишина.
— Нори — очень привлекательная женщина, — сказал Монео, — но она не для тебя.
— Бог-Император сказал, — язвительно произнес Айдахо, — и его слова не подлежат обжалованию.
— Я вижу, что ты понял смысл его слов, — проговорил Монео.
Айдахо встал из-за стола.
— Куда ты собрался? — подозрительно спросил Монео.
— Я хочу прямо сейчас переговорить с ним.
— Это самоубийство, — простонал Монео. Айдахо одарил мажордома пылающим взглядом и внезапно понял, что от всех столов на него смотрят Говорящие Рыбы. Выражения их лиц в свое время хорошо определил Муад'Диб: Игра в прятки с дьяволом.
— Ты знаешь, что говорили по этому поводу первые герцоги Атрейдесы? — издевательским тоном спроси Айдахо.
— Это имеет отношение к делу?
— Они говорили, что вся свобода немедленно улетучивается, когда начинаешь искать самодержавного правителя.
Оцепенев от страха, Монео подался вперед к Айдахо. Он почти потерял дар речи, голос Монео превратился в свистящий шепот.
— Не говори подобных вещей.
— Ты боишься, что одна из этих женщин доложит о них Императору?
Монео недоуменно покачал головой.
— Ты еще бесшабашнее, чем все остальные.
— В самом деле?
— Прошу тебя! Твое отношение к Императору вредоносно.