Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе
Шрифт:
Аллан загадочно посмотрел на него.
— Ты хочешь сказать, что если я буду достаточно безрассуден, то меня снова сошлют на остров и, возможно, даже на всю оставшуюся жизнь?
— Конечно! Ты счастливчик. И радуйся, что отделался всего одним днем.
Аллан промолчал. За весь оставшийся путь до города 72 он не произнес ни слова.
Вскоре он предстал перед Начальником Города.
Начальник посмотрел на покрытое синяками и ссадинами лицо юноши и улыбнулся.
— Мне кажется, что даже один единственный день на Острове
— Да, показал.
— Я рад этому. Ты понимаешь теперь, что единственным мотивом ссылки туда являлось желание помочь тебе излечиться от тенденции к безрассудству.
Аллан спокойно кивнул.
— Наиболее нелогичным и глупым с моей стороны было бы обидеться на ваши попытки помочь мне излечиться, не правда ли, Начальник?
Тот, к кому обращен был внешне невинный вопрос юноши, благодушно улыбнулся.
— Да, мой мальчик, это безусловно оказалось бы пределом безрассудства.
— Я тоже так полагал, — согласился Аллан тихим, бесцветным голосом.
Кулак его медленно пошел назад.
Охрана демонстрировала полное отсутствие симпатии, когда их флайер во второй раз уносил Аллана Манна на Остров Безрассудных, теперь уже навсегда.
— Ты сам виноват в том, что тебя приговорили к пожизненной ссылке, — сказал старший охранник. — Где это видано, чтобы человек совершал подобное безумие? Уму непостижимо! Отправить в нокаут Начальника Города!
Но Аллан не слушал ворчания охранника, всматриваясь в убегающий горизонт.
— Вот он! — вдруг радостно завопил осужденный. — Вот он, остров! Я вижу его!
— И ты радуешься тому, что снова попадешь туда? — неодобрительно скривился старший охранник. — Ну, знаешь ли, из всех безрассудных, которых мы когда-либо доставляли, ты — самый худший.
Флайер плавно опустился на песок и затих в теплых лучах заходящего солнца. Аллан выпрыгнул и, не оглядываясь, побежал вверх по склону.
Стражники что-то кричали ему вслед, но он их уже не слышал, флайер взмыл над островом, развернулся и исчез на западе, слившись с горизонтом. Но на этот раз Манн не провожал его взглядом. Он мчался по берегу, а затем и через лес, направляясь к западной оконечности острова.
Задыхаясь от быстрого бега, он вырвался на поляну, застроенную небольшими избушками. Около крайнего дома расположилась группа людей, состоящая из взрослых мужчин и женщин. Как только Аллан появился перед ними, одна из девушек с радостным криком бросилась к нему.
— Лита!!!
Они встретились, и Манну показалось вполне естественным то, что она крепко прильнула к нему, что он держит ее в своих объятиях.
— Они же забрали тебя сегодня утром, — разрыдалась Лита. — Я думала, что больше никогда не увижу тебя.
— Мне нужно было вернуться, чтобы остаться. Теперь я здесь навсегда.
Он произнес это почти с гордостью.
— Ты — пожизненный?!
Коротко он рассказал ей обо всем,
— Я не хотел там оставаться. Здесь мне нравится больше! — закончил он свой рассказ.
— Так ты вернулся, да? — раздался совсем рядом бычий рев Гары.
Издав угрожающее рычание, Аллан резко повернулся. Но бывший соперник шел навстречу, широко улыбаясь и протягивая руку.
— Я рад, что ты вернулся, ты мне нравишься. Тем более, что ты первый, кто сумел нокаутировать меня.
Юноша в изумлении уставился на него.
— Именно по этой причинен я не могу тебе нравится. Это нелогично…
Дружный хохот собравшихся вокруг мужчин и женщин оборвал его на полуслове.
— Но Лита, — воскликнул Аллан. — Ты не сможешь получить ее… Ты…
— Успокойся, — улыбнулся Гара. Он кивнул кому-то, и бойкая блондинка, вынырнув из толпы, подошла к ним. — Посмотри, что они оставили здесь, когда прилетели за тобой, и тоже на всю жизнь. Я тут же забыл о Лите, как только увидел ее. Не так ли, дорогая?
— Тебе же лучше, если так.
Она улыбнулась Аллану.
— Сегодня вечером мы собираемся пожениться.
— Пожениться? — переспросил Аллан, и Пара кивнул.
— Конечно. Согласно древнему обряду, которого мы здесь придерживаемся. У нас есть религиозный проповедник, его тоже выслали оттуда, поскольку религия — это безрассудство. Он-то и совершает обряды.
Аллан Манн повернулся к девушке, которую он так и не выпустил из объятий. Новая, грандиозная идея озарила его мозг.
— Лита, в таком случае ты и я…
Этим же вечером, после двойной свадьбы, отмеченной шумным и абсолютно нелогичным и бесполезным весельем всех жителей деревни, Аллан с Литой и Гара со своей невестой сидели на берегу и любовались тем, как последние кроваво-красные отблески солнца угасают в темнеющем небе.
— Когда-нибудь, когда нас, безрассудных, станет больше, мы вернемся, заполоним весь мир и снова сделаем его безрассудным, неэффективным и человечным.
— Когда-нибудь, — тихо повторил Алдан.
Невероятный мир
Тускло-красная планета увеличивалась в небе с ужасающей быстротой. Ракета падала на нее. Хвостовые дюзы изрыгали пламя, чтобы замедлить падение. Пронзительный вопль рассекаемого воздуха оглушал двух человек внутри ракеты.
Молодой Бретт Лестер ощутил тошноту, налегая на спутавшиеся ремни стабилизатора. Он сделал над собой усилие и попытался поглядеть вниз, на поверхность Марса. Он увидел плоскую красную равнину с расплывчатым черным пятном на севере. Хоскинс, занимавший кресло пилота, яростно боролся, чтобы удержать ракету от вращения. Его широкое умное лицо превратилось в напряженную маску, а короткие пальцы бегали по рычагам управления. А потом был последний взрыв, потрясший мозги Лестера, — резкий, оглушительный толчок, потом оцепенелое молчание…