Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе
Шрифт:
— Я понял, вы там в Белом доме все просто струсили, — зло процедил Де Витт, не сводя колючих глаз с Кристенсена. — Я предлагаю вам ключ к Галактике, к невиданному процветанию нашей державы… А вы отказываетесь от него из-за своих грязных и мелочных политических расчетов! Но ничего… Крис, не радуйтесь раньше времени. Не знаю уж, как медики допустили вас к полету, но поверьте моему слову — вы умрете, не долетев до Альтаира. Вы уже насквозь прогнили, несмотря на бравую внешность.
— Посмотрим, — хладнокровно ответил Кристенсен.
…И
— Да, Боб, мы все-таки сделали это, — повторил он. — Надеюсь, хоть теперь прекратятся ночные кошмары, которые мучили всех в гиперпространстве. Я так устал от них…
Файрли кивнул. Три месяца они пробыли в наглухо закрытом мешке — без звезд, без космической пыли и даже без пустоты.
Их окружало ничто, в котором абсолютно ничего не происходило, не чувствовалось даже малейших признаков движения корабля.
Поначалу филолог изнывал от скуки. Книги вызывали у него отвращение, а помочь техническому составу, состоящему из пятнадцати опытных космонавтов, он просто не мог. Остальные члены экспедиции, в которую, кроме начальника и его заместителя, также входили Рааб, Томасон, Винстед, а также геолог Хэджулин и врач Райхер, были заняты делом и желания поболтать не проявляли. Файрли не оставалось ничего другого, как выполнить свое заветное желание еще со студенческих лет, а именно — выспаться всласть.
И тогда его стали посещать сны. Он видел галактические просторы, освещенные гирляндами незнакомых созвездий, армады звездолетов, вспышки атомных взрывов… Файрли находился на огневой палубе одного из ванрианских крейсеров и управлял огромной лучевой пушкой. Навстречу им мчался корабль противника. С расстояния около миллиона миль он начал стрелять…
Подобные же сны, больше похожие на галлюцинации, мучили и остальных членов экипажа. Райхер объяснял это просто — мол, люди наслышаны о войне между двумя суперрасами, и по приближению к Альтаиру нервы начинают играть с ними злую шутку.
Это звучало правдоподобно, но иногда ночью Файрли казалось, что кто-то тихо входит в его мозг и бесцеремонно хозяйничает там, перелистывая день за днем всю его жизнь.
— Я тоже устал от этих кошмаров, — признался он, с сочувствием глядя на Кристенсена. — Однако сейчас, в обычном пространстве, все вошло в норму… О, корабль начинает торможение!
Действительно, палуба под ногами слегка задрожала, навалилась перегрузка.
Лицо старика сразу же осунулось.
— Я знаю, что посадка ожидается не такой жестокой, как взлет…, но, может быть, вам лучше вернуться в каюту? — тихо спросил Файрли.
— Нет, — ответил хрипло старик, не отрывая глаз от Рина.
— Позвольте мне хотя бы позвать доктора Райхера? Он говорил, что ваше сердце…
— Нет, хватит уколов, — упрямо
Планета стремительно приближалась. Теперь на экране можно было разглядеть детали ее рельефа. Океаны занимали большую часть поверхности, а суша была морщинистой, как высохшая кожа, с многочисленными горными хребтами, похожими на затупившиеся зубы, с обширными пустынями и редкими зелеными пятнами лесов.
Надсадно загудели двигатели, и Файрли уселся в одно из кресел, ощущая мягкую тяжесть нарастающей перегрузки. Дышать стало труднее, но это было лишь цветочками по сравнению с адским стартом, от которого у него осталось довольно смутное, но очень неприятное впечатление.
Внизу проплыл океан, сверкающий в лучах невидимого солнца. Вскоре корабль оказался на ночной стороне. Он уже перешел на орбитальную траекторию, и потому в углу экрана вновь появилось звездное небо. Его быстро пересекли две луны, окрасив верхние слои облаков в пурпурные тона. Внизу смутно виднелись обширные лесные массивы и горные цепи с вершинами, украшенными снежными шапками.
Через несколько минут корабль вновь вышел на солнечную сторону и стал быстро снижаться. Облака поредели: теперь вполне можно было разглядеть города, сети дорог, аэродромы, морские порты…
Но ничего этого не было.
Те же степи, пустыни, невысокие старые горы, редкие зеленые пятна лесов и рощ. И никаких признаков человеческого присутствия. Не было даже развалин древних городов.
Файрли изумленно взглянул на Кристенсена и увидел в его глазах свет надежды.
Потом вновь настала ночь. Две луны бросали на поверхность планеты кровавые отблески, делая ее еще более безжизненной.
«А может, это на самом деле к лучшему? — внезапно подумал Файрли. — Тогда удастся забыть все страхи, отбросить все проблемы. Де Витт вернется с пустыми руками, без сверхоружия, и Земля не превратится в такой же вымерший, безжизненный мир!»
И все же Файрли чувствовал, что очень хочет найти здесь людей. Нет, ему не нужен был оркестр, толпы народа, приветственно размахивающие руками, и лозунги типа «Привет братьям по разуму из Солнечной системы!». Нет, хотелось просто увидеть человеческое лицо, заглянуть в глаза своего собрата, пожать чью-нибудь крепкую руку.
«А ведь Де Витт тоже сейчас смотрит, не отрываясь, на Рин, — подумал Файрли. — И наверняка проклинает небо. Все его амбициозные надежды утонули в толстом слое трехсотвековой пыли.
И слава богу».
Внизу проплывала огромная долина — темная, суровая, лишь изредка искрящаяся зеркалами озер, отражавшими свет лун.
Внезапно Кристенсен издал сдавленный крик, и тут же Файрли увидел впереди яркую точку света… Нет, точки света. Они быстро промелькнули, но осталось ощущение, что это были огни большого города.