Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе
Шрифт:
— Она черным черная, будто сплошь заполненная сажей. И глубиной во много-много миль!
— Флетч, скажи честно, ты трезв или нет?
— Трезв?
— Вот именно, трезв!
— Кто? Я? Совершенно трезв! Ни капли во рту! — произнес Флетчер и рассмеялся.
Гарри Экс плотно сцепил ладони и стал натужно дышать.
— Ладно. Ладно. Ты, как мне сдается, слишком пьян для того, чтобы рассказывать мне о том, что на планете есть хоть что-то ради чего, стоило бы совершить посадку?
— На плате, о котором я уже сообщал, имеются какие-то образования, едва ли естественного происхождения. Поскольку они квадратной формы. В виде геометрически
— Вот те на! — воскликнул Экс, у которого вдруг пробудился огромный и неподдельный интерес к тому, что услышал из уст Флетчера.
— Вот так-то! И, очень большие! Зондирование показало, что металлов там более, чем достаточно. Сейчас я покажу, какой курс вы все должны взять, чтобы оказаться поближе ко всему этому.
— Отлично! И Флетчер, послушай: вот что, Флетчер! Ни единой капли в рот до тех пор пока все мы не совершим посадку. Понял, Флетчер?
В ответ — молчание…
Экс развернулся и пинком ноги вышвырнул своего зятя с сидения пилота корабля.
— Я ведь я говорил тебе, проследить, чтобы он не прихватил с собой бутылку. Разве тебе не ясно, Джо, что, собственно, ты из себя представляешь? Ты такое ничтожество, что тебе и жить не стоит! Ясно?
Джо Лиди выпрямился, задумчиво потирая свой подбородок. Это был высокий, крайне нескладный худой парень, настолько неухоженный, что всем своим видом очень напоминал непомерно разросшуюся сорную траву, его светлые, цвета соломы, волосы свешивались на лоб плотным снопом.
— Я обыскал его, Гарри, — кротко возразил он. — Но вы же знаете Флетча. Ему не занимать ума и хитрости, чтобы так припрятать бутылку, что ее не смогли бы найти ни дьявол, ни сам Господь-Бог!
— Он слишком умен для вас обоих, вот в чем все несчастье, — раздался женский голос у них за спинами, — независимо от того, пьян он или трезв. Из кормового отсека в рубку прошла женщина, не закрыв за собой дверь в переборке, отделявшей носовую часть корабля от хвостовой. Это была молодая женщина с полными чувственными губами и густыми светло каштановыми волосами цвета спелого меда, спадающими ей на плечи. Она очень гордилась своими волосами. На ней был вылинявший комбинезон, где-то подвязанный, где-то расстегнутый — в общем доведенный ею до такого состояния, что она умудрилась выглядеть полураздетой, оставаясь в одежде. Звали ее Люси, она была второй женой Гарри Экса.
— За каким чертом ты сюда приперлась? — грубо спросил у нее муж.
— Единственное в чем ты преуспел, это раздавать оскорбления и тумаки своим близким, — произнесла она, затем стала глядеть с явным неодобрением на своего брата. — Почему бы тебе, Джо, не дать ему сдачи?
Джо пожал плечами, голос его звучал весьма рассудительно:
— Я не хочу, чтобы у меня оказалась сломанная шея, вот почему. — Он прошел чуть дальше и расположился перед рацией.
— Так что, идем на посадку? — спросила Люси.
— Что за глупый вопрос? — переспросил ее Гарри Экс. — Ну а что же еще, как по-твоему, нам остается делать?
— Откуда мне знать, что у тебя на уме? — возмущенно воскликнула Люси. — Ты считаешь, будто мы хоть что-нибудь слышим через железную стенку, которой вы здесь отгородились от всех остальных? Кстати, все эти дети не только мои, но и твои тоже! И если они набьют шишки на свои головы, то тебе от этого будет куда больше, чем
Она захлопнула дверь и отправилась на корму помогать жене Джо привязывать детишек к люлькам для смягчения ударов, неизбежных при выполнении маневров, связанных с обеспечением достаточно мягкой посадки.
Далеко внизу, между черным, усыпанным звездами небом и еще более черной поверхностью планеты, Сэм Флетчер постепенно снижался в своем разведчике с восхищением и благоговейным трепетом глядя на то, как вокруг него торжественно и чинно проплывают целые вереницы солнц — ярко голубых и кроваво красных, будто подхваченные неким галактическим течением, никогда не меняющим своего маршрута и оставляющего неизменным состав компании, увлекаемой им в глубины космического пространства. Затем Флетчер пригляделся повнимательнее к расположенной совсем рядом потухшей звезде, ее огромный черный диск полностью перекрывал все звезды, что в это мгновение оказывались позади него, а сам испускал едва различимое глазом мерцающее сияние, подобающее скорее призраку, а не живому организму. Но вот взгляд его остановился на расстилавшейся под ним поверхности планеты, над которой парил его крохотный, будто игрушечный, кораблик.
И сейчас в какой уже по счету раз он вновь задал себе все тот же, никогда не выходящий из его головы и успевший до чертиков надоесть, весьма каверзный вопрос. «Чем это, собственно, мы здесь вздумали заниматься? Почему вообще нам пришлось покинуть родную Землю — нам нежным крошечным существам из крови и плоти, какая безумная одержимость согнала нас с насиженных мест и заставила отправиться к звездам, для сообщества которых мы так и остались все теми же нежеланными и неизвестными гостями, какими могли быть и наши предки, обитавшие в пещерах и среди древесных крон, к звездам, которые отвергают нас как чужеродное тело, к звездам, что убивают нас на каждом нашем шагу по пути к ним? И стал ли хотя бы один-единственный землянин счастливее, в действительности счастливее вследствие того, что покинул такую уютную и безопасную планету? Стал ли я от этого хоть чуть-чуть счастливее?
Флетчер не видел никакой особой для себя пользы в размышлениях над этим вопросом. Земляне уже давным-давно отправились в свои странствия среди звезд, и теперь, какими бы мучительными или бесполезными они ни казались, они уже никогда не повернут назад. Да и он сам уже никогда не вернется на Землю.
— Да мне в общем-то можно сказать, еще и немало везет, — произнес вслух Флетчер. Затем выдернул из гнезда микрофонный штекер, чтобы никто не мог его слышать. — Я все еще летаю. А вот сейчас готовлюсь к тому, чтобы совершить посадку, и мне совершенно ни к чему особенно задумываться над чем-нибудь таким, что не имеет к этому ровно никакого отношения.
С этими словами он извлек из тайничка заветную заначку, небольшую пластиковую бутылку и сделал пару глотков из нее.
Точно под ним сейчас было темное, на вид неприветливое плато. Оно было расположенно неподалеку от загадочной расщелины, однако не так уж и близко. «Посадка не вызовет каких-либо затруднений, — не преминул отметить про себя Флетчер. Глаза его вдруг наполнились слезами. — Неужто этому так никогда и не будет конца? — спросил он самого себя, прекрасно понимая всю бесполезность постановки подобного вопроса перед кем бы то ни было еще. — Неужели вот так и придется перебарывать самого себя всякий раз до самой смерти, черт возьми?!»