Весь Карл Май в одном томе
Шрифт:
Я мысленно согласился с краснокожим. Горцу, спустившемуся в долину, снятся горы, моряк, оказавшийся на суше, мечтает о соленых ветрах, а тот, кто попал в объятия бескрайней прерии, не может оставить ее надолго, его всегда будет тянуть назад. Именно поэтому и я всегда возвращался из своих путешествий в просторы Северной Америки.
Ка-Во-Мен взглянул на небо и обратился к белому:
— Пусть мой брат посмотрит на звезды. Нам пора идти. Скажи, разве железные руки, которые мы отняли у слуги огненного коня, достаточно
Теперь я понял, кого и зачем они убили. По наущению белого краснокожие выследили и прикончили путевого обходчика, чтобы завладеть его инструментами. Именно их и назвал вождь железными руками.
— Они сильнее, чем двадцать воинов, — ответил белый.
— Мой брат умеет пользоваться ими?
— Да. Теперь идите за мной. Через час появится поезд. Но пусть мои братья помнят, что они обещали все золото и серебро отдать мне.
— Ма-Ти-Ру никогда не лжет! — гордо подтвердил свое обещание вождь, поднимаясь на ноги. — Золото твое, но все остальное и скальпы заберут мужественные воины огаллала.
— Но вы дадите мне и мулов и людей, чтобы перевезти золото на Канейдиан.
— Воины огаллала будут сопровождать тебя до границы с Мексикой. Но если огненный конь привезет много вещей, которые понравятся Ка-Во-Мену и Ма-Ти-Ру, мы проводим тебя еще дальше, до того города, где, как ты говоришь, тебя ждет сын.
Сказав это, вождь издал громкий гортанный крик, призывая своих воинов. В мгновение ока из темноты выросли многочисленные тени краснокожих. Пора было уходить, и я пополз назад. Внезапно вблизи раздался еле слышный шорох, словно легкий ветерок коснулся травы.
— Сэм! — скорее выдохнул, чем прошептал я и приготовил нож. Но тут на расстоянии нескольких шагов показался мой товарищ. Он приподнялся на одно мгновение и так же тихо, почти неслышно, ответил мне:
— Чарли!
Я подполз к нему.
— Что вы увидели? — спросил я, наклоняясь к нему.
— Да ничего особенного. Эка невидаль — полсотни краснокожих.
— А что слышали?
— Ничего. Мерзавцы молчат, как рыбы. А вы?
— Очень много. Они уходят на запад, а нам еще надо успеть добраться до наших лошадей.
Мы отползли на безопасное расстояние, затем встали в полный рост и побежали. Перебравшись на другую сторону железнодорожного полотна, я остановился.
— Сэм, ступайте к лошадям. Проедете полмили вперед вдоль насыпи и подождете меня там, а я тем временем послежу за краснокожими. С них нельзя спускать глаз ни на минуту, иначе все может пойти прахом.
— Давайте лучше наоборот, Чарли. Я тоже хочу кое-что сделать, а то вы подкрадываетесь, подслушиваете, подглядываете, а я сижу сложа руки, и мне становится стыдно.
— Это невозможно, Сэм. Мой мустанг послушается вас, а ваша Тони заупрямится и не пойдет за мной.
— Вот ведь незадача! Придется мне последовать вашему совету.
И он пошел быстрым шагом
Я тихонько крался за ними. У куста, под которым лежал молоток, они остановились, сгрудились, и через минуту послышались удары по рельсам. Вскоре к этому звону присоединился лязг других инструментов. По-видимому, белый негодяй принялся за дело всерьез — он отрывал рельсы от шпал отобранными у обходчика инструментами.
Пора было начинать действовать и нам. Я покинул поле будущего боя и поспешил вперед. Спустя пять минут я нагнал Сэма.
— Они снимают рельсы? — спросил вестмен.
— Да.
— Я так и понял. Когда приложишь ухо к рельсу, то слышишь каждый удар.
— Вперед, Сэм! Совсем скоро поезд будет здесь, и мы должны успеть предупредить людей до того, как индейцы заметят огни паровоза.
— Чарли, я с вами не пойду.
— Почему? Что вы задумали?
— Если мы сейчас оба уйдем отсюда, нам потом придется много времени потратить на то, чтобы снова разведать обстановку. Лучше будет, если я подкрадусь к индейцам, пригляжу за ними, а когда вы вернетесь, все вам расскажу.
— Вы правы, Сэм. Я знаю, что на вас можно положиться.
— Уж я постараюсь. Идите, Чарли. Найдете меня здесь.
Я вскочил на мустанга и помчался навстречу поезду так быстро, как это только можно было сделать в темноте, не рискуя свернуть шею коню и себе. Необходимо было перехватить поезд на таком расстоянии от места засады, чтобы индейцы не заметили, что он остановился. Тем временем ночь светлела, на небе замерцали звезды и пролили на прерию мягкий свет. Теперь я мог ехать быстрее.
Милях в трех от западни, которую готовили краснокожие, я спешился, в неверном свете звезд собрал хворост и сухую траву и сложил их в кучу рядом с железнодорожным полотном. Затем из пучка травы и длинной ветки смастерил факел, расстелил одеяло и сел у рельсов, время от времени прикладывая ухо к железу.
Прошло минут десять, прежде чем я услышал далекий перестук колес. Из-за горизонта вынырнула маленькая светлая точка, словно на небе всходила еще одна звезда. Она быстро приближалась и увеличивалась в размерах.
Вскоре точка распалась на две. Пора было действовать. Я поднес спичку к сухой траве, она вспыхнула, затрещал хворост, и вверх взметнулось пламя. Такой огонь нельзя было не заметить с поезда. Два клина яркого света бежали впереди паровоза, словно ощупывая дорогу.
Я сунул факел в костер, подождал, пока он вспыхнет, и, размахивая им над головой, пошел навстречу поезду. Машинист понял, чего я хочу: раздались три пронзительных свистка, тормозные колодки с визгом вжались в колеса, воздух сотрясся от скрежета, и паровоз остановился рядом с костром. Машинист выглянул из окошка и крикнул: