Весь Карл Май в одном томе
Шрифт:
— Я покормлю тебя.
Взяв нож, она принялась накалывать на его острие мелко нарезанное печеное бизонье мясо и подавать мне его в рот кусок за куском. Молоденькая индеанка кормила Олд Шеттерхэнда из своих рук, как ребенка! Несмотря на всю нелепость положения, меня разбирал смех, и я с трудом сдерживался. Хотя девушке, которая так милосердно отнеслась ко мне, кормить приговоренного к смерти не казалось чем-то особенным.
Мои стражники с серьезным видом наблюдали за нами. Когда я проглотил последний
— Какхо-Ото нравится Сэки-Лате.
Девушка взглянула на меня своими темными глубокими глазами, и я почувствовал, что краснею точно так же, как раньше она. Не сказав ни слова, она отвернулась и пошла назад, но через несколько шагов остановилась и спросила:
— Воин кайова сказал правду?
— Он спросил меня, нравишься ли ты мне, и я ответил, что да, — не стал отпираться я.
Она ушла, и я принялся бранить моего словоохотливого стражника, что, впрочем, не произвело на него ни малейшего впечатления.
После обеда я увидел Гейтса, снующего между вигвамами.
— Могу ли я поговорить вон с тем бледнолицым? — обратился я к часовым.
— Да, но если вы заговорите о побеге, я сразу же прогоню его прочь, — ответил воин.
— Пусть мой брат не беспокоится, я убегу сам, без чьей-либо помощи.
Услышав мой зов, Гейтс медленно направился ко мне, воровато озираясь по сторонам, словно человек, сознательно нарушающий приказ.
— Ближе! Подойдите поближе! — попросил я его. — Или вам запретили говорить со мной?
— Боюсь, как бы мистер Сантэр нас не увидел, — сознался Гейтс. — Он не хочет, чтобы мы разговаривали.
— Разумеется. Он опасается, что я открою вам все его делишки.
— У вас с ним счеты, но к нам он относится по-джентльменски.
— Скоро вы на собственной шкуре убедитесь в обратном.
— Я вовсе не собираюсь слушать ваши доводы, сэр, потому что знаю, как плохо вы к нему относитесь.
— Не просто плохо — он мой враг, и у него есть веские основания, чтобы бояться меня.
— Бояться вас? Не обижайтесь на меня, сэр, но мне кажется, что вас уже можно не бояться.
— Только потому, что меня приговорили к смерти? Уж я-то как никто другой знаю, что между приговором и смертью есть существенная разница и не менее существенное расстояние по времени. Я уже столько раз должен был умереть, а, как видите, все еще жив. Скажите мне лучше, вы и в самом деле верите, что Олд Шеттерхэнд такой негодяй, каким его представляет Сантэр.
— Я могу верить только одному из вас. Вы враги, а кто из вас прав, меня мало волнует.
— Вам не следовало хотя бы обманывать меня!
— Когда же я обманул вас?
— В Магворт-Хиллз, когда скрыли от меня, что кайова направляются к могилам. Будь вы честным человеком, я бы не стоял здесь.
—
— Ложь преследует единственную цель — извлечение выгоды, я же от вымышленного имени ничего не выигрывал. Это была даже не хитрость, а обычная мера предосторожности. На совести Сантэра не одна человеческая жизнь. Он дерзкий и опасный человек, который пытался убить меня. Вы же были его товарищами. Судите сами, мог ли я тогда открыться вам?
— Несмотря на это, вы не должны были ничего от нас утаивать. Мы не заслужили вашего недоверия.
— А доверия — тем более! Вы люди неопытные, по крайней мере, в сравнении с таким вестменом, как я. Я знал, что вас нанял Сантэр, поэтому мне волей-неволей пришлось скрыть от вас правду и присмотреться к вам поближе. Как же я мог открыто назвать свое имя, если вы на все лады расхваливали моего злейшего врага?
— Но если бы вы тогда представились своим настоящим именем, мы бы поверили вам и встали на вашу сторону.
— Теперь вы знаете, что я Олд Шеттерхэнд. Поверьте мне и встаньте на мою сторону.
— Поздно, сэр, вы сами виноваты в том, что произошло, так как обманули нас.
— Не пытайтесь выкрутиться. Неужели вы не убедились в том, что Сантэр горит желанием убить меня?
— Он не желает вам зла. Он сам сказал об этом.
— Как я ни пытаюсь доказать вам, что у Сантэра нечестные намерения, вы мне не верите, хотя любой вестмен на вашем месте уже давно почел своей прямой обязанностью покинуть его и помочь мне, пленнику, которому угрожает опасность.
— Сантэр сказал, что хочет спасти вас.
— Ложь! Сантэр заворожил вас, и вы прозреете слишком поздно.
— Вам незачем беспокоиться о нас. И мы ничего плохого не сделали Сантэру, не выслеживали его и не пытались убить, поэтому нам нечего его бояться.
— Вы все еще надеетесь найти золото? Учтите — в Магворт-Хиллз его больше нет.
— Зато есть в другом месте, и рано или поздно мы узнаем, где оно лежит.
— От кого?
— Нам скажет об этом Сантэр.
— Но до сих пор ни словом, ни намеком он не дал вам знать, где он собирается искать золото?
— Нет.
— Вам нужны еще доказательства, что он принимает вас за дураков?
— Но не может ведь он сказать нам то, что и сам еще не знает!
— Он-то знает, очень хорошо знает, каким образом отыскать место, где теперь спрятаны самородки.
— Если вы так говорите, значит, тоже знаете это место.
— Конечно, знаю!
— Так скажите мне!
— Увы, это невозможно.
— Так вот она, ваша хваленая честность. Как же мы можем стать на вашу сторону? — Судя по его словам, Гейтс готов был назвать честным человеком любого, кто посулит ему золотые горы.